– Так что случилось? – уточнила я, стараясь не звучать нервно. Я ведь нигде не налажала, да же? Не налажала же? У меня всё хорошо и гладко! Чего он?

– Вот скажите мне, Ася, – проигнорировал мой вопрос Валетов и прервался на то, чтобы закинуть в себя содержимое стопки, а потом шумно вдохнуть, уперев нос в белую манжету. – Вот вы же несколько лет в компании работаете. И до сих пор всё было нормально. Работали, как все. Забивали, тормозили, ленились, косили. Всё, как у всех! Вот и что вам вдруг вступило в причинное место это изменить, а?!

Последнюю фразу он выкрикнул так, что микрофон завёлся, и Скрепыш на пару секунд отключил звук, чтобы мне уши не просверлило. Матушки-батюшки, да что я сделала-то, что его так вывело?

– Комсдарь, так я же ничего плохого не…

– Вот именно!!! – взорвался Валетов и шарахнул стопкой о стол с такой силой, что наверняка осталась вмятина. – Вот именно, что ничего плохого! И много-много хорошего!!! И в итоге наш грёбаный отдел – лучший по всем показателям в компании!!! И теперь я – заметьте, я, а не вы, – остался за это крайним! Меня повысили, Ася!

На последней фразе его голос надломился, а на глазу навернулась скупая мужская слеза. С моим лицом тоже творилось что-то странное: кажется, оно изображало крайнее удивление, но напрягалось при этом в совершенно неожиданных местах.

– Комсдарь, так это же… хорошо? – пискнула я. – Выше статус, больше денег, разве нет?

Валетов достал откуда-то из-за пределов кадра салфетку и шумно высморкался.

– Вы просто не знаете, что тут творится. Ася, этот Рогозин… Я теперь его зам, понимаете? Я жить хочу, Ася!!! Ну вот за что вы так со мной, а? Я разве вам вредил? Я разве не шёл навстречу, не прикрывал ваши косяки?

Он так искренне страдал, что моё несуществующее сердце дрогнуло.

– Босс, ну не переживайте так. Вы со всем справитесь, я в вас верю! Но если что, обращайтесь, я помогу, в беде вас не брошу. Мы же команда!

Валетов ещё раз шмыгнул носом и упёр взгляд покрасневших глаз в камеру.

– Правда?

Я хотела закивать, но Скрепка напомнил, что иллюзия маски может сбиться.

– Ну конечно! – пообещала я.

– В таком случае, – произнёс Валетов и откашлялся, глядя куда-то мимо камеры, – с этого дня вы заступаете на должность менеджера по общему верхазингу.

Я поймала ртом пару ворон, но он на меня не смотрел, продолжая говорить:

– И ещё. Вы там предлагали лишних ЧОРов отдать? Я одобряю. Мне тут срочно надо с новым отделом мосты наводить, вот как раз – задобрю техподдержку, авось они этим идиотам всё починят. Давайте… знаете, особенно того, на которого этот старый алкоголик жалуется постоянно. Пока он в прессу не пошёл. Возражения есть?

– Нет, – выдавила я, понимая, что мои заигрывания со Вселенной вылились в пинок мне же под зад.

– Тогда завтра чтобы передаваемые ЧОРы явились к дверям моего кабинета перед началом обеда.

И, не успела я даже булькнуть в ответ, как Валетов отключился, кажется, упав лицом в клавиатуру.

В отличие от Нагибко, кабинет Валетова находился не при складе. И это само по себе представляло проблему.

Нагибко наверняка знала дорогу до офисного здания, правильный вход для роботов, особенности лифтов и какие где необходимы пропуска. А я вот понятия не имела. Но обращаться с такими вопросами к Валетову слишком палевно, он наверняка ожидает, что Нагибко справится сама, а если нет, то заподозрит, что на последней пластике ей удалили ещё и часть мозга.

Я ломала голову над этой проблемой пару часов, но тут даже Скрепыш мне не помог. Да, он считал, что в силах взломать двери в офисном здании. Но, боюсь, это вызовет слишком много вопросов. Даже если мы потрём видео с камер, а в руке у меня будет нечто, похожее на пропуск, всё равно ведь в системе нет отметки, что мне его кто-то выдавал. И прятать эти концы даже в такую мутную воду, как "ЭкзоТех" – слишком сложная задача для моего бедного размазанного по сеточке мозга.