Боже! Как же мне хотелось сдернуть маску, показать всем лицо. Чтобы зал видел, кто превратил Ррасти в комок нервов, в прямом смысле слова.

Я торжествовала!

Сердце восторженно билось. Я посмотрела на Валли – он очень вовремя появился на арене, потому что желание наброситься на лежачего Ррасти росло с каждой секундой. Лупить его, колотить, пока не взмолится о пощаде, упиваться мольбами и продолжать избивать.

Благородство, гуманизм начинали откровенно пасовать перед жаждой мести, от которой темнело в глазах, и кровь яростно пульсировала в висках.

Оказывается, Коршун уже справился с Маньяком. Тот распластался в позе звезды, без сознания, наверняка с очередным сотрясением.

Мда… Так ему и надо! Нечего было меня побеждать ради мерзавцев Клейлисов и Рорри.

Вандал сдался на милость Ласа, и Валли спешил объявить нашу окончательную и безоговорочную победу.

Мой храбрый Хирург отпустил соперника, подскочил, поднял меня на руки и бросился вон из зала.

Следом полетело громогласное сообщение Валли:

– А сейчас зал покинули наши безоговорочные, великолепные, беспощадные победители! Прекрасная и опасная, сильная и страстная высокородная стерва, победительница мужчин и ее… хм… спаринг-партнер невероятный, могучий Хирург, покоритель женских сердец!

Остальное я уже не слышала, да и не хотела слышать. Дверь зала захлопнулась за спиной Ласа, и словно отрезала нас от прошлого, от старого мира, его бед и проблем.

А новый… новый выглядел потрясающе, невероятно, волшебно.

Я знала, что Валли честно исполнит долг распорядителя и организатора. Титулы уже принадлежат Ласу, а проигранное Ррасти имущество перешло в мое распоряжение. Но все это казалось не столь уж и важным.

Лас вызвал лифт, поднялся на этаж и заскочил в мою раздевалку.

Я понимала любовника без лишних слов. Чувствовала его дыхание – горячее, натужное, его крепкое тело – такое знакомое и возбужденное. Я прижалась к Ласу, сильнее, чем когда-либо прежде. Он вздрогнул, сбросил со стола для грима все банки и склянки. Отшвырнул в сторону маску и усадил меня на большую пластиковую столешницу – теплую, как и вся мебель из сверхпрочного пластика.

Объяснения нам не требовались, признания представлялись излишней тратой времени и слов. Сейчас, здесь, мое рваное дыхание смешалось с натужными вдохами Ласа, под ладонями бешено билось его сердце, подстраиваясь под ритм моего, собственного пульса.

Внизу живота стало горячо и томно. Одежда показалась ненужным препятствием. Я торопливо сбросила ее и Лас тоже.

Я знала его тело почти как свое собственное. Курчавую золотистую дорожку от пупка и ниже, такую необычную для черноволосого мужчины… Родинку на животе, похожую на второй пупок, только чуть правее. Еще две, меньше, но темнее – на виске и на подбородке. Маленький шрам на груди, который Лас ни в какую не хотел убирать. Несколько каштановых прядок на затылке. Мельранцы не седеют, но иногда, от сильного стресса, переживаний, наши волосы словно выцветают на тон или больше.

И то, как быстро реагировал Лас на мою наготу, я знала тоже. От вида напряженного мужского тела, внизу живота собрался тугой узел, начал сокращаться и расслабляться, будто мы уже слились воедино. Лас подскочил, и взял меня, прямо тут, на столе и… началось безумие.

Чудилось, еще никогда я не отдавалась этому мужчине без оглядки, со всей страстью и желанием, забыв о последствиях и совершенно забывшись.

Я всегда помнила, что рядом, возможно, обманщик, существо, которое не стоит доверия. Но сейчас, после всего случившегося, я вручила бы в руки Ласа и жизнь, и честь Эймердины Ульрани Саркатта. Хотя, не поздно ли вручать? Несколько минут назад, во время схватки, все это уже было в его руках…