– Рассказать тебе о наших блюдах? – проследив за моим жестом и реакцией на него главы семьи, с неожиданным воодушевлением предложила Арра.

Я кивнула. Остальное семейство Саркатта все еще обменивалось взглядами и кивками, о которых мне не хотелось даже думать. Они меня не принимали, вернее принимали, потому что не было выхода, но продолжали относиться предвзято. Ну и плевать!

– Можно я ей расскажу? – спохватилась Арра под внимательным взглядом Рейгарда.

Он кивнул, встал и принялся накладывать жареную рыбу – мне и Арре. Мои пристрастия в еде Рей явно изучил не хуже остальных пристрастий и предпочтений. Не мудрено! За два-то года!

Я наблюдала за мельранцем и снова в голове крутились сотни вопросов.

***

Обстановка за столом была напряженной, нервной. Но Арра с готовностью объясняла – какие мельранские блюда хороши для организма землянок, и в каких не содержится неведомых нашему телу элементов.

Рейгард задумчиво жевал, бросая на нас быстрые, внимательные взгляды. Остальное семейство медленно ело, старательно избегая смотреть в мою сторону.

Мы почти закончили эту никому не нужную пытку, когда в двери влетел Захрам и, игнорируя возмущение на лицах хозяев пропыхтел:

– Приехали сыщики. У них есть новости.

Отец Рейгарда нервно дернулся, привстал. Мать, напротив, откинулась на спинку стула, проглотила то, что жевала и замерла. Остальные Саркатта походили на статуи очень напуганных существ.

Рейгард обвел семейство недовольным, хмурым взглядом, залпом выпил розоватый сок, с кисловатым, немного терпким запахом и с нажимом спросил:

– Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? Или вначале стоит лишить его титула?

Кажется, за сегодня он грозился этим уже раз двадцать. И все же угроза возымела эффект.

Резкие черты лица Врастгарда заострились, задвигались желваки. Он приподнял бровь, и не глядя на сына сухо отчеканил:

– Кто-то обстрелял меня по дороге из главного офиса. Полиция ищет.

– И вы молчали? – возмутился Рейгард. – На нас охотятся! На меня тоже покушались. Кому-то наша семья явно поперек горла. Говорите, что натворили, пока я налаживал бизнес.

Отец семейства мазнул по мне недовольным взглядом и уставился в окно. Казалось, ему совершенно неважно, что каждый Саркатта теперь рисковал жизнью, гораздо важнее, что Врастгарда отчитали в присутствии презренной землянки. Рейгард поймал мою мысль на лету, и рявкнул:

– Отвечай отец! Тут только свои! А моя невеста пока что горааздо родовитей тебя. Так что это не ты, а она делает тебе честь, выслушивая всю эту белиберду.

– Я не знаю ничего, – процедил сквозь зубы Врастгард. – Надо разбираться.

Рейгард привстал, наклонился через стол к отцу и произнес – медленно, тяжело, с нажимом, словно гвозди вбивая слово за словом:

– Отец, время дури прошло! Дядя Врастрард погиб и оставил мне титул, потому что считал единственным, кто способен не загубить семейное дело. Единственным, кто может изменить отношения мельранцев и других рас. Ты отлично понимаешь, что семейство Ульрани – не особенно высокородное. Так, дворяне средней руки. Про деньги я уже не говорю. Дядя считал, что эта часть нашей семьи – выскочки, что паразитируют на родовитости других. Пользуются ей и еще швыряют свои привилегии в лицо другим, гораздо более знатным дворянам. И одно дело, когда речь о глупом, мальчишеском бахвальстве. О снобизме на приемах, о нечестном выцыганивании территорий для ночных клубов, лучших поставщиков и всего прочего. Совсем другое, когда речь о попытке подмять под себя межгалактические экономические и бизнес связи других семей. Ты же понимаешь, насколько это опасно?