Тем временем доктор ощупал Димака и вынес следующий вердикт:

- И кости целы. Что вы переполошились?

Димак слабо застонал, приходя в себя, и ему помогли сесть, подперев плечами с двух сторон.

- Увечье, несомненно, есть, - продолжал доктор, раскрывая рубашку на груди пострадавшего. – Думаю, как раз на штраф в три серебряные монеты.

- Помилуйте! С чего так дорого?! – возмутился хозяин осла.

Сам осел совершенно не интересовался происходящим вокруг, и ткнулся мордой мне в живот, пытаясь залезть в сумку.

- Да уберите же вы его! – чуть не заплакала я, потому что спасения от ослов в этом мире не было. Но ещё ни один из них не приставал ко мне прилюдно.

Осла попытались оттащить, но он упирался всеми четырьмя копытами. Пришлось мне угостить его и кусочком луковой лепешки, которую я приберегла для себя на обратную дорогу.

Димак теперь чувствовал себя совсем хорошо, и даже поднялся на ноги, охая и хватаясь за грудь и бока.

- Проклятая животина мне все кишки перемешала, - простонал он, морщась от боли.

- Четыре медяка, - быстро предложил хозяин осла. – Ну… пять медяков.

- При чем тут осел? – зло усмехнулся Димак и посмотрел на меня. – Это ведьма его заколдовала. Вон, кормит сейчас в награду. Ты меня убить хотела, да?

- Не говорите глупостей, - сердито ответила я, пытаясь оттолкнуть ослиную морду. – И помогите мне, наконец!

- Сама себе помоги! – огрызнулся Димак. – Мошенница! Обманщица! Да за такие штуки вас сжигать надо, по три штуки каждый день!

- Следите за словами! – вмешался Квакмайер. – Наговариваете на женщину…

- Что тут происходит?

Услышав голос судьи Кроу я испытала одновременно и облегчение, и досаду. Судья всё обо мне знает (ну или почти всё), и не поверит, что это я (а не Эдит) наколдовала что-то там. Но с другой стороны, почему он всё время является в образе спасителя? И когда я нахожусь не в самом лучшем положении  и виде. Как сейчас, например, когда меня притёр к забору осёл.

- Уберите животное, - велел Кроу. – С обвинениями подождем до судебного разбирательства. Женщину и этого, - он кивнул в сторону Димака, - ко мне.

- А я, господин Кроу? – напомнил о себе Квакмайер.

- Свидетели будут опрошены потом, - отрезал судья и нахмурился: - Да уберите осла!

- Упирается, чума, - пропыхтел торговец, безуспешно пытаясь меня освободить. – Как спятил сегодня!

- Что вы мне голову морочите, - судья решительно шагнул вперёд, и осёл мгновенно повернул морду в его сторону, недобро глядя из-под лохматой челки.   

- Осторожно, господин Кроу, - встревожено предупредил Квакмайер. – Скотина и правда – бешеная. Что уж он вцепился в нашу хозяйку?..

- Просто вы ни черта не умеете обращаться с животными, - проворчал судья и схватил осла за ухо, крепко заломив.

Осёл, не ожидавший такой подлости и ловкости, заорал диким голосом, попробовал вырваться, но судья завернул ему ухо на сто восемьдесят градусов, и бедняга-ослик вынужден был подчиниться грубой силе.

Мелко перебирая копытами, он проследовал в загон, куда Кроу отправил его, без всякой жалости подтолкнув ногой в круп.

- Ну вот и разобрались, - судья отряхнул руки и посмотрел на нас с Димаком. – А теперь будем разбираться с вами.

Я поняла, что он умышленно не выказывает ко мне приязни при всех, и даже не обиделась, когда двое гвардейцев встали справа и слева, готовые сопровождать в судебный департамент.

- Буду ждать вас у ратуши, хозяйка! – крикнул Квакмайер мне вслед.

Нас доставили в здание суда и развели в разные стороны. Тут я немного струхнула, потому что меня завели в пыльный унылый кабинет, где стояли грубо сколоченные стол, стул и огромный кособокий шкаф, запертый на амбарный замок.