– Там меня сегодня явно собираются соблазнять прелестями Швеции и личного покровительства господина посланника.

– Что-о?

– Исключительно в деловом плане, как меня заверили, так что не рычи. И вполне возможно, при этом даже искренне уверены, что оказывают мне благодеяние.

– Нет, – отрезал тот. – Никто тут на этот счет не заблуждается. Все, абсолютно точно знают, чего они хотят, и что готовы заплатить.

– Боюсь, платить в их сценарии должна буду исключительно я, – реплика Эльдара заставила поморщиться и меня

– Не сомневаюсь, – согласно качнул он головой. – Вопрос только когда.

– Да прямо сейчас.

– Чем?

– Пока что временем. Начали мы с того, что его совсем нет, и уехать отсюда я должна как можно быстрее.

– Н-да… – всерьез задумался тот, уставившись в угол. – Выходит, твои переговоры и наша относительная безопасность продлятся лишь до послеобеда? Ты ведь не собираешься принимать его предложение?

– Нет. Но собираюсь максимально потянуть время – спокойствие лишь «до послеобеда» меня как-то не устраивает, хотелось бы получить неприкосновенность на подольше.

– Лиза, – быстро, но пристально глянул тот на меня и снова отвел глаза, – люди, с которыми ты собираешься вступить в игру, не дети. Их не получится бесконечно водить за нос. Особенно если там поджимает время.

– Кстати, интересно, почему оно их так поджимает? Похоже, это сейчас главный вопрос, а?

– Нет, главный вопрос другой. Главное – зачем им так нужна ты? Да еще и срочно. Что такого вы с отцом придумали? Заставившее наших соседей встать на уши и забегать, словно наскипидаренные?

– Придумали? – задумчиво протянула я. – Вообще-то придумали мы много чего. Разного. Но как бы они могли такое узнать? Отец прекрасно умел хранить семейные секреты.

– Да, это тоже хороший вопрос. Но главное все же – «что»? Что именно вы изобрели? Дело в твоем акумере, так? Или не только? Не хочешь поделиться?

– Поделюсь, – не стала я спорить, задумавшись о другом. – Потом – разговор этот не на пять минут. А сейчас меня гораздо больше интересует еще одна нестыковка: почему мне не сделали предложение об отъезде прямым текстом? Сразу, как я оказалась здесь? Зачем было сначала запугивать и подводить к тому, будто я сама пришла к ним за помощью?

– Лиза, это слишком серьезные люди, занятые слишком серьезными вещами, чтобы слету доверяться всем подряд и раскрывать все свои карты.

– Но я же не все подряд? Я дочь его друга.

– Думаешь, это достаточное основание верить тебе сразу? Настолько, чтобы подставиться?

– Почему нет? – я все еще не понимала.

– Даже если они каким-то образом узнали про Аршанина? Про вашу с ним связь?

Я резко выдохнула, сообразив, о чем тот.

– Откуда?! Они могли это узнать? Уж тут Анатоль точно был не в курсе.

– Повторюсь, это очень серьезные люди. Очень. И очень хорошо информированные во всем. Вариантов насчет «узнать» у них гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Так что игра нам сегодня предстоит весьма опасная. На грани.

– Нам? – удивилась я.

– Полагаешь, я должен отпустить тебя одну?

– Опять шутишь? – вскинула я на него глаза. – Или, всерьез думаешь, что присутствие личного водителя за столом в «Астории» будет воспринято как нечто само собой разумеющееся? Без лишних вопросов? Особенно со стороны столь… информированных людей?

Собираясь на встречу к Скутвальссону, я полагала, что самым сложным будет справиться с лицом и суметь вытянуть свою партию – все-таки я не актриса. Но нет, на деле вышло, что самое сложное это не думать об Эльдаре, засевшем под поднятым верхом авто прямо напротив ресторации – так, чтобы видеть сквозь стекло и весь зал, и меня. Я специально попросила столик поближе к окну, и пока шла к нему под чуткой опекой импозантного мэтра, внимательно осматривалась вокруг, в который раз убеждаясь: в местах с хорошей и устоявшейся репутацией редко что меняют. Вернее, почти никогда. Здесь, по крайней мере, с прошлого нашего с отцом посещения, не изменилось вообще ничего. Все та же нарочито тусклая медь – без намека на пошлую позолоту, тяжелый синий бархат на окнах, белейшие скатерти и фарфор на столах… И яркие блики от свечей в граненом хрустале. Прежде всего безупречный вкус, и лишь потом роскошь, несмотря даже на нынешние времена.