Лиман пытался поспать, но каждый раз просыпался от тревожного ощущения, что все звуки вдруг исчезли, а дирижабль замер в небе словно насекомое в густой патоке. Тогда он тер лицо руками и пытался избавиться от неспокойной дремы. Спал только Рой, уткнувшись подбородком в грудь и громко сопя. Его очки едва держались на кончике носа. От мерного гула двигателей слегка вибрировал пол, а за окнами искрилось море, над которым застыл бледный серп Планеты. Лиман открыл папку и погрузился в чтение. Если в гибели Клода, кроме обстоятельств, не было ничего удивительного – прут перебил артерию, не дав бедолаге ни малейшего шанса, то, акты экспертов оказались довольно любопытными. Никто не рискнул предположить, что обнаруженные фрагменты тела из зеленого аквариума были живы в тот момент, когда Лиман всадил в них всю обойму. Несмотря на сложные гальванические приборы, способные поддерживать с любой ткани признаки жизни, предположить такое было бы слишком жуткой теорией. Более того, двое из трех медиков вообще обходили стороной вопрос, было ли существо человеком. Возможность подключения его через механические узлы к Вычислителю также мягко обходилась техниками стороной. Лиман подумал о том, что совершенно не удивится, если окажется, что останки, механизм и оригиналы отчетов уже отправили в Инженерию Близнецов спецрейсом. Подобно тому, как они интересовались делом Мясника и его жертвами лет двадцать назад, их влекло все необычное и аморальное, из чего можно было выжать хоть каплю пользы для армии Близнецов. Да и гражданские ученые не отличались высокой гуманностью. Небольшая часть платы за сомнительную услугу по охране границ Архипелага. Как бы там ни было, в осмотре останков легарий отказал. Сейчас его полная уверенности в правильности своего решения туша дремала в кресле через проход, ожидая прибытия и наслаждаясь полетом.

И все же кое-что удалось выведать и удержать в памяти. После прошлого ареста, Клод был осторожен и никаких сомнительных книг о древних культах, особенно тех, которые все еще процветали на севере, у него найти не удалось. Но его собственные записи и даже чертежи пестрели пометками, среди которых часто встречалось упоминание Тишины – слова, никак не связанного со смыслом текста. Тот факт, что с помощью подкупа автопилот дирижабля был фактически украден Клодом для своих экспериментов был очевиден, но прямой связи с гибелью пассажиров дирижабля «Сома» установить было невозможно – все записи самописцев оказались стерты или повреждены. Оставалась лишь одна зацепка, причем крайне сомнительная, не проверить которую Лиман не мог – те самые «ливраморт», информация о которых и даже некоторые экземпляры хранились в библиотеках Жерло. Формально Лиман должен был проверить все обстоятельства предшествующие вылету «Сомы» из порта отправления и опросить свидетелей. Фактически же он собирался заняться ерундой, за которую уже ругал и ненавидел себя.

К полудню появился город Жерло. Сперва он был бугорком на линии горизонта. Затем стали заметны клубы пара и дыма, казавшиеся издали облаком. Давно потухший вулкан поднимался над гладью океана, окруженный мелкими островами, линиями пирсов и волнорезов. Над ним парили аэростаты, а с крутых склонов спускался вниз и тек по воде пепельный дым.

Лиман смотрел сквозь толстое стекло иллюминатора на странное завораживающее зрелище. С каждой минутой Жерло становился все ближе и открывал все новые детали. Чудовищный водопад срывался с его склона из жерл четырех огромных труб и падал в воды океана. Грохот воды доносился и до корабля. Склоны проплывали мимо окон. В скале были видны бесчисленные террасы, целые здания, выбитые в камне. Проплыл и скрылся в облаке пара подвесной сад с пушистыми деревьями и прудом. Сверкнул на солнце рельс, по которому бежала от террасы к гроту вереница вагонов.