– Обязательно вышлю ему сочувственное письмо, – усмехнулся Лиман и снова взглянул на Ольбера. Тот не шевелился, будто был довольно крепкой, но не слишком удачной статуей ожидающему пассажиру.

– Зачем он летит с вами?

Лиман покрутил в кармане валик сигареты, взглянул на большие часы под платформой, стрелки которых словно прилипли к циферблату. Сигарета слегка похрустывала под пальцами.

– Даже не думай, – сказал Керн. – Я должен буду тебя арестовать.

– Однажды и у тебя, Кристальный Керн, найдется пагубная привычка, – вздохнул Лиман. – И тогда я приду к тебе в офис, буду долго измываться над тобой, а затем присоединюсь.

– Что вряд ли, – Керн заткнул большие пальцы за ремень. Под его рубашкой проглядывал туго завязанный на животе красный пояс Солнечной церкви.

Ольбер наконец шевельнулся. Достал фляжку из нагрудного кармана и подставил лицо солнцу.

– В «хорошей компании» работается легче, – заметил Лиман, запоздало отвечая на вопрос. – И чтобы путешествие было не слишком приятным – понятно же.

– И только?

– Разумеется, нет. Международные дела – не слишком частое явление, зато большой шанс для офисных крыс прославиться за пределами своей норы. На его стенке для благодарностей от префекта как раз осталось местечко. Я сказал бы, что нечем прикрыть пятно плесени в кабинете, но в офисе легария не водится плесень – преимущества непрерывной дезинфекции.

– Ты говоришь о нем с ненавистью, но почему-то я слышу сожаление и отголоски вины.

– Потому что так и есть.

Керн долго смотрел на фляжку легария, потом пожал плечами и отвернулся.

Лиман держался за перила несмотря на то, что корабль не качало. Он всматривался в океан, который то приближался, то удалялся, то покачивался из стороны в сторону.

– Вам плохо? – спросил Рой. Под очками его глаза казались большими и встревоженными.

– Все отлично.

Высоту Лиман все еще не любил, как не пытался приучить себя к ней прогулками по заброшенным веткам рельсового метро.

– Далеко до Жерла?

– Примерно восемь часов.

Он оглянулся. Пассажиры стояли у окон, как и он, изредка перекидываясь короткими фразами, сидели, погрузившись в чтение. Кто-то спал, уткнувшись лбом в спинку кресла впереди. На мгновение Лиману показалось, что ровный белый свет, льющийся из окон, сменился янтарным. Пассажиры в неестественных позах распластались в креслах с широко открытыми мертвыми глазами. Лиман пробежал глазами по томикам и брошюрам в руках пассажиров. Ни одного старого издания, кроме книжки в руках пожилой дамы у окна. Он долго вглядывался в переплет, пока дама не начала настороженно поглядывать в его сторону.

– Кажется, мне, и правда, нехорошо.

Умные книги и люди в халатах называли это, кажется, фобиями. Оно и понятно. Наполненные газом гигантские дирижабли бороздили небо уже полторы сотни лет, сменив воздушные шары, и все это время были безопасны. Мысль о том, что ты можешь в одно мгновение превратиться в пассажира-мертвеца была пугающей и почти невыносимой. Восемь часов!

Легарий сидел в кресле у прохода и вместо книги держал в руках стакан. Его серебристые волосы успели растрепаться на ветру, и теперь он походил на безумного монаха Солнечной церкви, которые не слишком заботились о стрижке, предпочитая подобные протуберанцы на голове. На его расстегнутой до половины белой рубашке подсыхало пятно от пролитого рома. Поймав взгляд Лимана, он усмехнулся.

Пустое глубокое море и такое же пустое небо совсем недолго окружали их корабль. Уже через час огромная тень летающей крепости, проплывающей на полкватрума выше, опустилась на них, закрыв Планету и солнце. С востока неспешно летели своим путем две сигары рейсовых кораблей, еще один дирижабль замер далеко на севере. Отсюда он казался почти неподвижным. Они пересекали воздушный путь, соединяющий Близнецы и Малый Архипелаг. Еще южнее за большой волной лежали острова и материк Конкордии, но до него больше дня пути, а на западе должен был появиться конус города Жерло.