Протекают те стоки или нет – я не знала. Откуда? Я всего-то жила в «Серебристых ивах» сутки. С дождём ещё не успела столкнуться.

Мистеру Билски было откровенно всё равно.

– Текут и пусть себе текут, – махнул он рукой. – Починю. Хотя сомневаюсь, что в этом прелестном местечке что-то может быть не так. Я много слышал о хозяевах. Люди – приличные. Жаль только, граф умер таким молодым. Даже до тридцати пяти лет не дотянул. Бедняга!

Мистер Билски тяжело вздохнул.

Историю графа Форестера я слышала вчера и снова прокручивать её не хотелось: слишком свежо было воспоминание о грустном личике прекрасной молодой вдовы.

– Тем не менее, – настаивала я, – давайте сегодня осмотрим дом, а завтра уже займёмся бумажной волокитой.

Мистер Билски отрицательно помотал головой, сунул руку, больше похожую на крабовую клешню, чем на мужскую ладонь, во внутренний карман сюртука, достал перевязанную розовой ленточкой стопку банкнот и грохнул ей о чайный столик.

– Задаток, – горделиво пробурчал он. – А то знаю я вас, агентов. Сегодня мне улыбаетесь, а завтра явится какой-нибудь хлыщ, предложит на тысячу больше, и вы за ним дом закрепите, а меня к мухам болотным пошлёте.

– Обещаю, что так не поступлю, – оборонялась я, – но торопиться с крупной покупкой всё же не советую. Может, вам не по нраву придётся, как петли скрипят.

Мистер Билски вскочил с кресла.

– Скрипят? – Подскочил к дверям, которые открывала мисс Чопорс, поводил ими туда-сюда, проверяя. – Ни капельки они не скрипят. Может, вам послышалось?

– Я боюсь скрипа, – внезапно подала голос юная мисс Билски.

Мистер Билски не преминул недовольно пшикнуть на дочь.

– Смажу, – отрезал он. – И ничто скрипеть не будет. Хотя я на все сто уверен, что уход за этим домом вёлся отменный!

– Почему вы так думаете? – поинтересовалась я.

– Видите ли, мисс Харт, я много слышал о покойном графе Форестере и его манере вести дела. Говорили, что он был дотошен до каждой мелочи, включая яркость узора на чайных чашках. Прислуга в доме не расслаблялась ни на секунду: сад был ухожен, пруд и фонтаны вычищены, а на паркете можно было своё отражение увидеть – так он был надраен.

Теперь на паркете можно было увидеть ещё и след размороженной утки...

– Сколько времени прошло с тех пор, как умер граф? – продолжал мистер Билски. – То-то и оно, что много! А вы оглядите дом! Красотища ведь! Ничто не вышло из строя, не пожухло, не испортилось. А почему? Потому что поместье всегда было в хороших руках!

Увы, но больше у меня козырей в рукаве не было. Тяжело вздохнув, я как бы невзначай отметила:

– Когда есть деньги, то дому не страшны ни плесень, ни паутина. Можно нанять достаточно прислуги, чтобы та всё успевала в каждом углу.

– О, да! – подхватил мистер Билски. – Граф Форестер был баснословно богат! Вы думаете, этот дом у него единственный? Как бы не так. Я слышал, у него ещё до кучи всякой недвижимости, и даже заводик свой чуть не заимелся.

– Свечной? – сорвалось у меня с языка.

– Вот уж таких деталей не знаю. Расспрошу своего знакомого на днях, если увижу его в городе, тогда и расскажу вам. Только важно ли это? Заводик всё равно так и не появился, потому что лорд Форестер решил, что не графское это дело – промышленностью заниматься. А теперь показывайте договор, мисс Харт. Где вы его упрятали и не отдаёте?

Мистер Билски принялся скользить взглядом по шкафам и тумбам. Я собралась с духом и начала:

– Мистер Билски, я должна буду просить вас отложить сделку. Но только до завтра!

– Это почему?

– Не поймите двусмысленно, у меня просто нет договора под рукой, который мы могли бы с вами заключить. Всё произошло так быстро – это объявление и ваш приезд, – что я не успела подготовиться.