Я сжала губы, чтобы сдержать в себе колющее чувство обиды и оскорбления.

— Это ПОСЕЛОК! — отчеканила я, пока не двигаясь с места, все еще уверенная в том, что мне пора отправляться за врачом в надежде лишь на то, что он будет не сильно пьян, и сможет оказать достойную помощь, а не угробить этого психа ненормального окончательно. — Можно подумать, что в ваших мегаполисах в домах нет спиртного!

Мужчина ничего на это не ответил, но стоило мне сделать всего полшага от него, как он неожиданно схватил меня за щиколотку с силой, которую от него сложно было ожидать, а я взвизгнула и рухнула на пол, сильно ударившись спиной.

— НИКАКИХ! ВРАЧЕЙ!

Он замолчал и словно принюхался, но глаза открыть так и не смог, когда я судорожно вытянула руку вперед в защитном жесте, боясь, что его силы хватит и на то, чтобы подняться. И добраться до меня.

Я не ожидала, что он уберет свою огромную цепкую ладонь с моей ноги и смирно вытянется на полу в том же положении, в котором я его пыталась удержать, обложив подушками, — на боку.

Но даже несмотря на это, мое сердце продолжало грохотать, а на коже словно остался ожог от этого ненавистного прикосновения.

— Я не трону тебя, обещаю… Просто сделай все сама…

— Как я могу тебе верить?

— Лгут только люди.

— А ты не человек разве?..

Вообще-то это должно было прозвучать с насмешкой, но, когда в ответ он промолчал и только откинул голову, стало не по себе.

Бред какой-то...

— Ты псих ненормальный! — зашипела я на него, даже если колени дрожали. — А если я тебя угроблю окончательно? Не боишься?

— Не боюсь… Меньше говори — больше делай, — он выдохнул тяжело, хрипло и устало, лежа теперь так, словно ожидал сеанса массажа — не иначе, а мне хотелось приложить ему лопатой по голове.

В качестве анестезии, конечно же.

— Начни с водки…

Я только стиснула зубы, неловко поднимаясь.

Боже, как же я ненавидела этот страх в себе!

Эти дрожащие пальцы, которые стали холодными за секунду, в которую я ощутила, что мужская рука касается меня. Против воли и моего желания.

Страшнее было только то, что я не знала, как можно с этим бороться. Этот страх и омерзение были больше меня самой. Вязкие, тянущие на самое дно, где подстерегали только ужас и ночные кошмары.

Если он не боялся умереть, то почему этого должна была бояться я?

Только злость на эту страшную и нелепую ситуацию придавала мне хоть каких-то сил, заставляя действовать, когда я прошагала до кухни, отыскала бутылку настойки и прихватила с собой аптечку. И пару самых тонких ножей.

— Ты представляешь, насколько больно будет, когда я начну ковыряться в тебе? — Я опустилась на колени перед ним на некотором расстоянии, потому что не могла заставить себя приблизиться еще, демонстративно громко открывая аптечку и принявшись шуршать многочисленными стандартами, чтобы отыскать самые сильные обезболивающие.

— Да. Главное — сама не свались в обморок.

И все-таки как же странно он говорил.

За свои двадцать семь лет жизни в таежном поселке, где было полно мужчин, я могла с уверенностью сказать, что такого голоса и манеры речи еще точно не встречала.

Может, дело было в боли?

Или в том, что с его головой что-то делали? Не зря ведь один из самых больших и жутких шрамов был именно на голове, в области затылка.

Или он был иностранцем? Каким-нибудь агентом спецслужб, который попался в руки наших служб?

Еще только не хватало стать частью вселенского заговора!

— Вот водка. Вот таблетки.

Я даже руки его не коснулась. Положила все прямо перед лицом, видя, что мужчина по-прежнему не открывает глаз, зато активно все нюхает.