Она высокомерно поднимает брови, кривит губы. Отодвинув меня плечом, проходит внутрь. Я настолько теряюсь от неожиданности, что покорно отхожу в сторону, и только потом соображаю, что…

– Вы, наверное, мама Володи? – неуверенно улыбаюсь. – Очень рада с вами познакомиться! Меня зовут…

– Мне всё равно, милочка, – холодно цедит она. – Если тут есть твои вещи – забери и можешь быть свободна. Смотри, лишнего не прихвати, проверю!

– Но…

– Я неясно выразилась? – меня окидывают брезгливым взглядом с головы до ног.

– Я жду Володю, – расправляю плечи, пытаясь придать себе уверенности.

– Мой сын сюда не приедет, – женщина поджимает губы, правда, я успеваю заметить какой-то странный блеск в её глазах, и мне становится страшно.

– С ним… с ним всё в порядке? – выдавливаю из себя.

– Полностью, – она уверенно кивает, проходит в комнату и, оглядевшись, лезет в шкаф, где, как я знаю, Володя хранит папку со всякими документами.

– Но почему он не приедет? – пытаюсь хоть что-то понять, голова идёт кругом.

– Я что, отчитываться должна перед неизвестной… соплюшкой? – её тон и эта пауза в конце отчётливо дают мне понять, что имеется в виду совсем другое слово.

На глазах вскипают слёзы. Как она смеет так со мной обращаться? И всё же я сдерживаю себя. Володя мало рассказывал про мать, но упоминал, что у неё сложный характер. Мне не хочется сейчас грубить ей и портить отношения. Наверное, стоит просто подождать. В командировке ему нельзя пользоваться сотовым, но он же вернётся оттуда. Я позвоню, он всё объяснит. В конце концов, у него здесь форма, все вещи. Быть того не может, чтобы он бросил меня вот так, без всяких объяснений! У нас же всё было так хорошо! Да и его слова о жене…

– До свидания, – говорю его матери с намёком, но она не реагирует.

– Ключи оставь, – указывает на накрытый стол, где уже стоят тарелки с бокалами, и морщится пренебрежительно.

– Они в коридоре, в ключнице, – вздёрнув голову, говорю, старательно сдерживая слёзы.

– Если сделала запасные, можешь на них не рассчитывать, – опять этот мерзкий обвиняющий тон. – Замки поменяют в ближайшее время.

Прикусываю губу и медленно выхожу из квартиры. Расплакаться позволяю себе только дома. Хорошо, что мама сегодня на работе. Она, конечно, уже в курсе наших с Володей отношений, и хотя официального знакомства у нас пока не было, формально они друг друга знают, мы же соседи всё-таки.

Засыпаю я вся в слезах, а с утра просыпаюсь поздно. Меня вообще в последнее время часто клонит в сон. Тут же проверяю телефон, но нет ни звонков, ни сообщений. Подумав, всё-таки набираю Володю, но… «абонент временно недоступен».

Несколько дней от него нет никаких вестей, телефон по-прежнему отключён, и я схожу с ума от неизвестности, а потом… потом понимаю, что у меня задержка. Чёрт, ну как же так?! Мы ведь предохранялись! Смутно припоминаю, что вроде бы один раз были немного неосторожны, но у меня ведь был безопасный период. Иду в аптеку, покупаю тест, а потом, уже дома, тупо смотрю на две проявившиеся полоски. Одна значительно бледнее, но просматривается всё равно достаточно чётко.

Из ступора меня вырывает шум в подъезде. Заглядываю в глазок, потом рывком открываю дверь – грузчики сносят вниз какие-то вещи. Вдруг сжимается в груди. Как была – в домашней одежде, с тестом, зажатым в кулаке – взлетаю на четвёртый этаж, к знакомой квартире, и торможу, увидев на площадке мать Володи. Она оборачивается ко мне, и на лице появляется раздражение.

– Что опять, милочка? Я всё объяснила в прошлый раз!

– Где Володя? – спрашиваю сдавленным голосом, затем срываюсь на крик: – Где он?!