Костя и Маша сделали в квартире ремонт, купили дачу и машину. Сережа радует родителей успехами в учебе и спорте. Сейчас Маша и Костя нянчат внуков, а Лидия Алексеевна – правнуков. Старушка еще вполне бодра, частенько шутит, что года женитьбе не помеха. За ней, кстати, очень активно ухаживает Владимир Семенович – полковник в отставке, вдовец.

Вероника и Виталина и слышать ничего не хотят о своей биологической матери. Они ее знать не знают, хороших воспоминаний, с ней связанных, у сестер нет.

Выйдя из тюрьмы, Марина пыталась связаться с детьми. Она позвонила Веронике и Виталине, плакалась на судьбу, хотела повидаться с внуками и, конечно же, просила денег. Не получив помощи, Марина снова вернулась к прежнему образу жизни, где есть место только алкоголю, наркотикам и разным мужикам.

Отчим появился в Даниной жизни, когда ему было десять лет. Когда ему было восемь, его мать развелась с отцом, а через два года сошлась с Виталием Ивановичем. А может быть и официально вышла за него замуж – Даню так и не посвятили в этот вопрос.

Даня отнесся к появлению в семье отчима без особого восторга, но и без обиды на мать. Все кругом разбегались, сходились, женились, разводились. У большинства ребят в классе была точно такая же ситуация. И, в конце концов, Даня даже в десять лет понимал, что мама хочет устроить личную жизнь.

Но постепенно присутствие Виталия Ивановича в доме начало напрягать Даню. Придешь на кухню чипсов погрызть или кока-колы хлебнуть, а этот там сидит и жрет. Да еще и поучает:

– Питаться надо регулярно, три раза в день, чтобы не испортить желудок, – сам-то питается, когда ему захочется, вон в три горла жрет.

Возникали и другие проблемы. Захочешь душ принять, а там этот плещется. В родительскую комнату без стука не зайди: может они там кексом занимаются, это ж полный идиотизм – стучать в дверь в собственном доме!

Отчим, похоже, испытывал по отношению к Дане такие же чувства. Через полгода после появления в доме Виталий Иванович отвесил Дане первый подзатыльник, сказав:

– Посуду за собой мыть надо, у матери и без того работы хватает.

Между прочим, Даня периодически мыл посуду, и, между прочим, абсолютно добровольно, когда накопится. А чего с одной тарелкой возиться?

Даня сразу же рассказал матери о рукоприкладстве. Та отмахнулась:

– Подумаешь, я тебе тоже иногда подзатыльники даю.

– Так то ты, а то посторонний мужик.

– Какой он тебе посторонний мужик, – взвилась мать. – Он твой отец.

– Никакой он не отец, а отчим, – возразил Даня. – И вообще вы женаты?

– А тебе какое дело? – закричала мать.

– Мне очень большое дело, – ответил Даниил. – Если вы женаты, то он мне отчим, а если нет, то он мне вообще никто.

Тут мать отвесила Дане еще один подзатыльник.

Даниил ушел в свою комнату, изо всех сил хлопнув дверью, и три дня не разговаривал ни с матерью, ни с Виталием Ивановичем.

Постепенно обстановка в доме накалялась. Виталий Иванович все чаще орал на Даньку, хотя руки особенно не распускал. На все попытки Дани пожаловаться матери та реагировала одинаково:

– Он твой отец, и ты обязан его слушаться.

И только один раз Лидия Николаевна заорала:

– Ты хочешь, чтобы я в тридцать лет одна осталась? Кто меня еще возьмет с тобой? Кому я нужна с ребенком?

– Ну и не рожала бы меня, если ты с ребенком никому не нужна, – буркнул Даня и получил очередной подзатыльник.

***

Ссора с матерью произошла в середине мая, а в конце мая в гости приехала бабушка Дани, мамина мама Елена Петровна. Бабушка жила не так уж далеко от города – всего три часа на электричке, но в гости и раньше приезжала один-два раза в год, а после появления Виталия Ивановича частота ее визитов сократилась до одного раза в два года: