Я сел. Не знаю, как себя вести в подобной ситуации. Сижу молча, наблюдаю. Нервный срыв – на лицо. Я не психолог, к сожалению... у самого не так давно было подобное состояние.

– Не хипиши, – пробасил здоровяк, спокойно продолжая сидеть на диване. – Ничего уже не изменить. Никто не успел. Мелкий погиб, Арман застрял, мы еле выскреблись, Студент с Филином тоже не появились. Живы ли.... Надо исходить из того, что есть... Время вспять не повернуть... Завтра приедем домой, покумекаем все вместе.

Арман налил пол стакана водки, протянул Фоме: – Выпей.

Тот взял стакан и стал пить мелкими глотками, как воду, вернул посудину, достал сигареты. Все молчали.

Оба рейдера были перебинтованы и заклеены пластырем то тут, то там. В сильно потрёпанных грязных камуфляжах. Один, очень внушительного размера, богатырь прям, косая сажень в плечах. Ростом где-то два двадцать, крупные черты лица, густая темно-русая, косматая борода до груди. Массивный нос, слегка картошкой, серые, добрые и грустные глаза, большие густые брови и лучики морщинок на лице. На вид – лет пятьдесят, может, чуть больше. Второй сидел ко мне спиной, и я мог видеть только его кучерявую чёрную шевелюру с торчащей сухой веточкой на затылке. Комплекцией он был намного крупнее меня, но за рамки обычного телосложения не выходил.

– О, проснулся? Ну, ты как? – спросил участливо Арман, наконец-то, нарушив тишину.

– Нечего, вроде, нормально. Морда, только, побаливает.

– Видел бы ты себя в зеркале, – усмехнулся мой друг. – А у нас вот, в полку прибыло, – оттирая тряпкой руки, указал подбородком в сторону ребят. – Ладно, знакомьтесь пока, пойду, инструменты соберу.

Я подошёл к столу и протянул руку здоровяку:

– Док.

– Леший, – ответил тот, слегка улыбнувшись, пожимая мою руку.

Ощущение было, будто с медведем поздоровался.

Протянул руку второму рейдеру. Тот немного помедлил, вглядываясь в моё лицо, но, всё же, руку пожал:

– Фома, – буркнул он.

Фоме навскидку лет двадцать пять, выглядел он, как типичный еврей. Крючковатый нос, кучерявый, и глаза такие, с прищуром. Вот только шапочки не хватает и кучеряшек на висках. На вид, нормальный такой парень, просто недоверчивый очень. Но не зря же его Фомой окрестили, наверное.

– Давай кушать с нами, – пробасил Леший. – А то я ща всё съем. Мы с Фомой вторые сутки не кормлены как, так что, не зевай, паря.

Меня уговаривать не пришлось, я накидал себе в тарелку макарон, направился к столу. Конфуз случился, как всегда, неожиданно.

Мой нос уловил вкусный запах, исходящий из тарелки, и желудок тут же на это отреагировал утробным урчанием. Мне-то что, я-то привык, а вот рейдеры отреагировали не однозначно. Фома поперхнулся. Кашлянув, резко развернулся в мою сторону, держа вилку наизготовку, как оружие. А Леший молниеносно, не смотря на его габариты, как-то очень пластично перетёк из сидяче-жующего положения в стояче-вооружённое. Где, когда и как он взял автомат, для меня было загадкой. Дар, наверное. Забыл, как называется. Реактивный…

Я остановился на полшаге, замер, как статуя с тарелкой в руках. Желудок предательски заурчал снова, да так, что я аж сам вздрогнул. В эту секунду мне показалось, что Леший сейчас выстрелит, а синеющий Фома швырнёт вилку прямо в глаз. Я аж почувствовал это физически.

Арман зашёл вовремя.

– Вы чего?! – замер он, ошарашено глядя на нашу экспозицию.

– Желудок, – сказал я, скосив глаза в сторону своего урчащего органа. – Желудок это урчит.

Я перевёл взгляд с ничего не понимающего Армана на изумлённых мужиков. Напряжение начало спадать. Страшный взгляд Лешего сменился на обычный, добрый, лицо расслабилось. Он опустил автомат на пол, садясь обратно к столу. Бедный Фома продолжил кашлять, но бросил вилку на стол. Я поставил тарелку и пошёл налить кружку воды. Протянул её поперхнувшемуся. Тот не отказался, судорожно глотая, осушил до дна.