Они вышли из фехтовального зала, прошли на галерею, огибающую внутренний двор. Мастер оставил Артема, свернул в коридор, уводящий внутрь дома. Артем же направился к лесенке, чтобы спуститься по ней во дворик, где пруд, где газоны с камнями и странного предназначения деревянные постройки.

– Господин…

Артем обернулся.

И как-то сразу все про себя понял. И что он пропал и что он погиб…

Ливень весенний —

Как же преобразился мир!

Как стал прекрасен!

Тиё-ни

Это было похоже на электрический удар… Не на тот, которого подспудно ждешь, когда, скажем, вкручиваешь лампочку или вскрываешь распредкоробку под напряжением. Бывает другая разновидность электроударов – когда делаешь что-то привычное, например в миллионный раз втыкаешь кнопку торшера, не ожидая подвоха, и тут – бац…

Уж долбанет так долбанет. Пронзает с ног до головы и через все печенки.

Так было и сейчас.

Все мысли вдруг куда-то отлетели. Артем на миг позабыл, в каком веке и в какой стране он находится. Как-то сразу все стало несущественным.

А и всего-то, что произошло, – увидел перед собой женщину. Правда… Немного перефразируя незабвенных классиков «Тут смотря какой отец», можно было сказать – тут смотря какую женщину перед собой увидеть.

Наверное, такое может произойти с каждым, да вот только не каждому выпадает. Наверное, у каждого в голове складывается образ женщины его мечты. Как правило, это довольно смутный контур, нечто зыбкое, совершенно неконкретное, но когда встречаешь эту женщину, сразу откуда-то приходит понимание – это ОНА.

«Она», – понял Артем. И странное ощущение дежа-вю посетило его: где-то он уже видел эти агатовые миндалины глаз, эти иссиня-черные волосы, овальной формы лицо, эти тонкие губы. Где? Может быть, во сне? А еще у нее была длинная шея, и она была довольно высокого для японок роста. «Слава богу, лицо ее не намазано этими идиотскими белилами», – почему-то подумал Артем.

– Я – Ацухимэ. Сестра Кумазава Хидейоши. – Девушка поклонилась, взмахнув длинными рукавами кимоно[19]. – Я знаю, что ты прибыл от Хидейоши. Не удивляйся. У молодого Наканэ, у самурая, что проводил тебя к сэнсэю, есть подруга, служанка по имени Оёси… А на женской половине слухи разносятся моментально.

Она взглянула Артему прямо в глаза (чего женщины здесь обычно не делали) и улыбнулась.

Лучше бы она не улыбалась. Так, наверное, было бы спокойнее. Но она улыбнулась, этого уже не поправишь, и Артем со сладкой истомой осознал, что увязает все глубже.

– Господин… – Она со значением оборвала фразу.

«Ах да! Я же не представился, – сообразил Артем. – Как неучтиво, черт возьми!»

– Ямамото… – сказал он. И внезапно у него вырвалось: – Но лучше зови меня Артем.

Впервые здесь, в Японии, он представился своим настоящим именем, а не дурацким ником «Ямамото», который у самого Артема уже начинал вызывать трудно объяснимый, но вполне стойкий рвотный рефлекс.

– Алтём? – переспросила она.

«Как мило она выговаривает мое имя», – подумал акробат.

– Да, Артем.

– Какое странное имя, – сказала Ацухимэ. – Это имя что-нибудь означает у вас?

– Означает? – удивился гимнаст. – Разве имя что-то должно означать?

– Дзиромаро означает «второй сын», Сабуромаро – «третий сын», Рокуромаро – «шестой сын»…

– Нет, имя Артем ничего не означает, – сказал воздушный гимнаст.

– Господин Алтём, расскажи мне о Хидейоши…

Говоря это, Ацухимэ дотронулась до отворота его куртки-косодэ. Зачем она это сделала? Артем едва только начал приходить в себя от заставшего его врасплох потрясения, как снова… Она ведь только приблизила к нему свою руку, а его голова закружилась, будто он в самолете рухнул в воздушную яму.