Но Андрею нужно было сохранить внешнюю благопристойность, не на блуд пойти, а на лечение, ведь это совсем иное дело.
– Хорошо, поговорим завтра, брат Ульрих. Благодарю за заботу, а сейчас ты прав – мне нужно согревание и лекарства. Болезнь совсем некстати, у нас слишком много дел.
Теперь нарочно закашлявшись, прохрипел в ответ крестоносцу Андрей, с нарочитым смирением наклонив голову и сделав к двери такой медленный шаг, будто смертник, пошедший на эшафот…
Глава 7
«Великое дело – вовремя назначенное правильное лечение! Эх, лечили бы так в наше время вместо антибиотиков разных…» – с видимым удовольствием подумал Никитин, ощущая необычайный прилив сил во всем теле.
То ли разнообразные снадобья и притирания помогли, то ли ставшее в здешнем мире богатырским здоровье. Но возможно, и самое энергичное воздействие этих двух милых и ласковых женщин, разогревавших его в прямом и переносном смыслах, всю ночь.
«А ведь еще немцы в войну эксперименты на несчастных заключенных концлагерей ставили по лечению замерзших в арктических водах моряков и летчиков. И пришли к выводу, что самым лучшим средством является женское тепло. А в здешнем мире это хорошо знают, вона как меня полечили, ни кашля, ни насморка!»
Тут он, вспомнив о некоторых деталях этого процесса, мучительно покраснел. О таком он не ведал, хотя считал, что знает порядочно, да и практика большая, а потому пришел в крайнее смущение. Хорошо, что окошко в комнате было маленьким, непрозрачным и в ней царил постоянный полусумрак. А то представительницы слабого пола с немалым интересом бы посмотрели на его багряные щеки и уши.
– Вам ничего от нас еще не потребуется, ваша светлость?! Мы можем идти домой?
Обе ночные спасительницы склонились перед ним в поклоне, на лицах сплошное удовлетворение, глаза блестят. К своему стыду, он так и не удосужился узнать их имена, а потому решил попрощаться без лишней интимности. Ведь это была не более чем случайная встреча – так, сошлись и разошлись, как в море корабли.
Андрей кивнул своим спасительницам, как бы разрешая удалиться, но тут же спохватился, памятуя, что должен держать образ благодетеля, ведь орден стал в этих местах полным владыкою.
– Вас не обидели?
– Нет, что вы, ваша светлость. Пан Дитрих нам по полгроша дал, можем детишек приодеть и сами. Полотна купим, – громко ответила пухлявая, потупив шаловливые глазки. Она была побойчее и говорливей, чем напарница. И такая искусница…
– Полгроша…
Андрей задумался. Теперь он по-другому посмотрел на женщин и увидел морщины под глазами, натруженные от вечной работы руки, хоть и починенные, но давно изношенные платья – а ведь наверняка надели самые лучшие. А может, и единственные. Так что полгроша очень большие деньги для этих мест.
– Мужья где?
– Угры убили этим летом. По одной милости пана Тадеуша с детьми живем, да родичи помогают, в беде не оставляют. Здесь так принято, – мгновенно потускнела бойкая, словно искру задули, а ее подруга выразительно вздохнула, почернев лицом за мгновение.
«Мог бы и не спрашивать, дурак. По ним же видно, что вдовы, и у каждой на шее сироты. Вот и готовы на все, и по мужской ласке изголодались, и по хлебу…»
Андрей засопел и, подойдя к массивному ларю, поверх которого был накинут его командорский плащ с торчащей из-под него рукоятью меча, достал свой кошелек, в котором, как он знал, было полдесятка золотых да на пару злотых серебряных грошей. Распустил завязки мешочка, не глядя, высыпал на ладонь десяток монет и, подойдя к бойкой, сунул деньги.
– Бери, бери. Вам они пригодятся.