– Соня, или он приехал не утром? Он что, здесь ночевал?!

Голос поднимается на октаву.

– Это то, что я думаю, дочь?

Мне становится весело: сейчас ведь на полном серьезе начнутся разговоры о моей поруганной чести.

– Я вообще-то давно совершеннолетняя, пап. И Даня – мой жених. Так что никакой вселенской катастрофы не произошло.

Отец, явно не ожидавший подобного заявления, какое-то время ошеломленно молчит, а потом горестно прикрывает лицо ладонями.

– Как хорошо, что твоя мать этого не видит. Такой позор! Она в твоем возрасте…

– Пап, ну прекрати причитать, – не выдерживаю я. – Мама в моем возрасте меня уже в детский сад водила. А поженились вы, дай-ка вспомнить, когда мне было два? Или три?

– Соня, не дерзи! – восклицает отец, грозно уставившись на меня. – У нас все было по-другому. Я учился и работал, и должен был заработать денег, прежде чем заводить семью.

Ну да, только отсутствие средств не помешало вам завести ребенка, – улыбаюсь я собственным мыслям. Папа так трогательно переживает обо мне, хотя сам был таким же. И еще неизвестно, кто вел себя хуже: он или мой Даня. Вслух, конечно, ничего подобного не произношу, ни к чему дергать тигра за хвост, и так видно, что отец здорово разгорячился. Как бы давление не подскочило.

– Папочка, ну и у нас скоро будет семья, – подхожу к нему и обнимаю. – И потом, я же знаю, что Даниил тебе нравится.

– Подлиза! – продолжает он хмуриться, но, тем не менее, обнимает в ответ. – Дело не в том, нравится он мне или нет. Бесстыжие! Заниматься ЭТИМ в моем доме!

Закусив губу, чтобы не рассмеяться, я прячу лицо у него на груди.

– Пусть твой Ромео мне на глаза не попадается, – грозится папа. – По крайней мере, в ближайшие дни. Пока успокоюсь. И передай ему: если передумает жениться, лично голову оторву. И все остальное тоже.

Посмеиваясь над папиными угрозами, я возвращаюсь в спальню и захожу как раз в тот момент, когда спящий в моей постели парень открывает глаза. Тут же жмурится, углубляя морщинку между бровями, потом медленно обводит взглядом комнату и останавливается на мне.

– Доброе утро, – смотрю на него и не могу сдержать улыбки. Такой трогательно-смешной сейчас. Растрепанный, сонный, немного помятый. Но одновременно невероятно красивый. Самый эффектный из всех парней, что встречались в моей жизни.

– Не такое уж оно доброе, – хмурясь, отзывается Дэн. – Голова раскалывается.

Значит, угадала. Сажусь на краешек кровати, протягивая ему таблетку и сок. Ярославский вопросительно приподнимает бровь.

– Я что, разговаривал во сне? Ты как узнала, что мне нужно что-то выпить?

Пожимаю плечами: это совсем не трудно. Особенно когда любишь человека и хочешь, чтобы ему было хорошо. Уверена, ему тоже не сложно было бы догадаться о чем-то подобном в отношении меня.

– Просто подумала, что тебе может понадобиться. После вчерашнего.

– Какая ты у меня предусмотрительная… – он берет таблетку и почти залпом осушает стакан. Снова хмурится. – А вчера… как я себя вел?

– Нормально, – меня веселит его растерянность, но смеяться все же не решаюсь: не хочу обидеть. – Я бы сказала, что вполне прилично, если не думать о том, что уселся пьяный за руль.

– Ну, не пьяный, Сонечка. Не очень трезвый.

– Все равно, – я забираюсь с ногами на кровать, обнимая его за плечи. – Дань, пообещай мне, что больше не будешь так делать. Пожалуйста! Это же опасно, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось!

– Трусишка, – он касается губами моего виска. – У меня все под контролем.

Если бы… О каком контроле может идти речь, если он сегодня уже не может вспомнить, что делал накануне?