Была не была. Затаив дыхание, приблизилась, вновь сама целуя Севера. Губы его приоткрылись, опаляя горячим дыханием, и жадный язык настойчиво ворвался в мой рот.

Оттолкнуть бы, да я не смогла и не захотела. Прижимаясь теснее к Северу, утопала в наслаждении поцелуя. Он был глубоким, продолжительным, дурманящим – таким, какого раньше я никогда не пробовала. Словно наркотическое опьянение. От переизбытка чувств хотелось летать – и получить еще больше. Я отключила мозг, и мои руки опустились ниже, пробираясь под рубашку парня. Шелковистая кожа и четкие кубики пресса оказались под подушечками пальцев, и я тут же представила на их месте свои губы, исследующие запретную зону. Хотелось трогать, прощупать каждый изгиб, каждый проработанный мускул идеального тела. Будто он – высеченная из камня скульптура, а я – любопытный скульптор, который готов часами прикасаться к шедевру, созданному природой. Хотелось быть идеальной для него. А что такое «быть идеальной» в этом неправильном мире? Там, где неправильной была и я. Со своей загадочной силой, которую считали запретной, отводя нам в обществе место, названное криминалом.

Север нежно водил языком по моим губам. С его уст сорвался затяжной стон, когда я прикоснулась к его прессу, и сильные руки, подхватив меня под ягодицы, с силой прижали к паху. Я отчетливо почувствовала его желание, и не только его. Молчать, всё понимать без слов, превозмогая притяжение – это то, чего я на самом деле хотела. Быть ближе, так, чтобы страх не мешал больше никогда любить, пусть мы и не имели права на любовь.

Но я понимала, что жизнь в мечтах до исступления может погубить нас обоих. Север знал, кто я. Пусть мы еще не успели обсудить это, но я чувствовала, что он не просто так заговорил об утреннем инциденте. Ему было известно больше, чем могло показаться на первый взгляд. Возможно, я сумасшедшая, но была готова довериться ему. Как в криминальном кино. Любовь на грани преступления… И если весь мир станет против нас, я все равно буду любить. Этого у меня никто не сможет отнять, даже сам Тайфер, если надумает, что мы не пара.

Пальцы нащупали пуговки на его белой рубашке, ловко справляясь с этой маленькой преградой. И вот он оказался по пояс голым, и мои губы коснулись загорелой, упругой кожи.

Север нехотя разорвал поцелуй и, взяв мое лицо в ладони, тихонько спросил:

— Моника, ты уверена?

— Я уже ни в чем не уверена, но в том, что безумно хочу тебя, уверена, как никогда!

Парень довольно повел носом и с жаром в голосе сказал:

— Надеюсь, это серьезно, а не побочный эффект от сделанного мною укола. И позже ты не начнёшь вспоминать своего парня. Не хочу, чтобы ты пожалела…

— Я знаю, мы обречены обжечься, но разве иначе можно согреть сердце? Я рискую каждый день, жизнью рискую. Особенно сейчас, без ампул. И что?! Откуда вообще знать, сколько мне отведено времени вот так беззаботно наслаждаться в твоих объятиях? Мы с тобой – как два магнита, которых тянет друг к другу. А ведь нам просто посчастливилось встретить друг друга…

— Не говори так! – произнес он в сердцах. Его ладони легонько сжали мое лицо, а глаза с напряжением, граничащим с болью, смотрели, пытаясь донести, что он говорит серьезно.

— Я что-нибудь придумаю. Разве зря столько лет ношу прозвище мажора? Сегодня же вечером будут не только ампулы, но и все то, в чем ты нуждаешься.

— Север, ты не должен…

— Ошибаешься малявка, – перебил он меня, – сейчас я стяну эту чертову юбчонку и сделаю то, чего хочу с того самого момента, как тебя увидел! И после ты станешь моей навеки. Так что решай, пока не поздно, потому что потом я тебя не отпущу. Понятно?!