- Да жив ли он? – нахмурился Василий Леонидович.

- Петр Фомич? – переспросила Глаша. – Да жив вроде.

- Внук его, Егорка. Того, что на крыльце нашли.

- А-а! Этот жив. Спит больно крепко, не добудиться.

- Пьян, небось, - вставил Жорж.

- Чего не знаю, того не скажу, - ответила Глаша. – Мож, Петра Фомича кликнуть?

- Кликни, голубушка, - велела Ольга Леонидовна. – Надо бы выяснить, что с управляющим… - Она покосилась на сына и исправилась: - С мажордомом приключилось. Сможет ли он обязанности выполнять?

Ульяна прислушивалась к разговору, делая вид, что ее он не касается. А сердечко так и стучало от радости. Наконец-то! Наконец, она сможет вернуться туда, где прошло ее детство, в имение князя Белозерского. Она уж и не знала, чего желала сильнее: очутиться в знакомых местах или избавиться от тяготившего ее общества навязанных родственников.

Имение располагалось в Саратовской губернии, а помещичий дом стоял в живописном месте: на высоком холме, откуда открывался вид на реку. При доме был сад с цветниками и фруктовыми деревьями, тенистыми аллеями и беседками, увитыми плющом. Каждый уголок этого сада Ульяна исследовала в детстве, и кукушку там успела похоронить[1] перед тем, как уехать на учебу.

Вот только жила Ульяна там воспитанницей князя Белозерского, а вернется его законной наследницей. Перед смертью князь признал ее родной дочерью, и все свои богатства ей завещал, обделив милостью других родственников.

Жорж, сын его последней жены Ольги, князю не родной, хоть и дал ему князь титул, и позволил взять свою фамилию. Трижды был женат князь, и ни одна из жен не подарила ему ребенка. А вот мать Ульянина не женой ему была, а любовницей, потому и Ульяна – внебрачная дочь.

Но против завещания не попрешь, крепко составлено, по закону. Ульяна знала, что Ольга Леонидовна с Жоржем пытались его оспорить, но потихоньку, чтобы новоявленная хозяйка не осерчала, да из дома не выставила. Так как теперь и Ольга Леонидовна, и все ее многочисленные родственники в доме князя никто, приживалки.

Отчего князь – Ульяна еще не привыкла думать о нем, как об отце – не оставил жене даже минимального содержания, загадка. Рассердила она его чем? Или что-то дурное сотворила? Ульяна могла только гадать. Выгнать на улицу – духу не хватило. По доброте душевной, она пообещала оставить Ольге Леонидовне московский дом князя и выделить определенную сумму на проживание.

Сестра князя с мужем, многочисленные племянники, кузены – все хотели получить хоть кусочек от богатств, Ульяне завещанных, но этим она ничего не обещала, и они с ней не церемонились, к судебной тяжбе готовились.

Вот только распорядиться наследством Ульяна еще не могла. Душеприказчик объяснил, что по условию завещания все богатства считаются ее приданным, и управлять деньгами, крепостными, а также продавать что-то из недвижимого имущества, Ульяна сможет, только выйдя замуж.

Ольга Леонидовна хоть сейчас свадьбу сыграла бы. И жениха присмотрела – сына Жоржа. Ульяне пришлось проявить характер. Ссориться с Ольгой Леонидовной она не хотела, поэтому объявила, что год после смерти отца в трауре будет пребывать. Против этого Ольга Леонидовна ничего возразить не смогла.

И уехать от московской суеты в саратовское имение отца Ульяна придумала. Для того и понадобился новый управляющий. Старого, прослужившего князю всю жизнь Петра Фомича, Ольга Леонидовна отпускать не хотела. Но Петр Фомич внука своего порекомендовал, Егора. По распоряжению князя учился он в университете, а дед клялся-божился, что лично готовил внука в преемники. Вот и порешили, что для начала, для практики, Егорка дела в саратовском имении наладит.