— И хуй с ними, — Багров перехватывает меня за талию и тянет к себе. Ближе, еще ближе. Проезжается щекой по моей и заставляет сердце выпрыгивать из груди. За последние сутки мы целуемся и обнимаемся слишком много и часто, я так и привыкнуть могу.

Ну же, Арина, не теряй голову. Никакому парню нельзя просто так верить на слово, пусть сначала покажет свое истинное отношение.

У них же только секс на уме, девочка, только секс.

Вздрагиваю, когда ладонь Багрова замирает у меня на талии. Ниже не опускается. Он предельно тактичен в плане рук, а я максимально зациклена на собственных мыслях и том компоте, что варится внутри.

Вот уже кажется, будто бы все неважно, когда он просто берет меня за руку и не стесняется. Не ищет реакции других на эти касания, а просто улыбается. Нагло. Дерзко. Так, как будто бы ему и море по колено. Оно и правда по колено.

Меня подбрасывает по эмоциям куда-то очень высоко.

Прижимаюсь к плечу и обхватываю его руку двумя руками. Улыбка на лице растягивается так широко, что даже стыдно немного.

— Хер забей на них. Если кто ещё раз пошутит, то в зубах у них появятся промежутки. Я в этом плане всегда пиздец серьезный. Поняла?

Еще бы я не поняла…

Киваю, оглядываясь. За нами идет Агеев. Еще один проблемный студент нашего универа, чей папа любит решать вопросы финансово.

— А это твой друг? Был там? — осторожно спрашиваю, чтобы понимать, что к чему. В данный момент мне кажется, что Агеев та еще оторва. Он никому житья не дает, а начал, конечно, с преподавательницы по английскому. Слухи разные ходят, но… это не моего ума дело.

— Мы с Агеевым любим куролесить. Потому что скучно жить — это много ума иметь не надо, а вот весело — пораскинуть извилинами придется.

— Это устраивать пьяные тусовки с последующим вызовом полиции?

— Ты за кого меня принимаешь, “вапщета”? — обиженно дует губы, показательно при этом закатывая глаза.

Как за кого? За парня, который умеет и практикует такое.

— Давай так: сегодня я живу по твоим правилам, а завтра ты живешь по моим. Послезавтра сверим среднюю температуру по палате. И будем решать, в какое нам отделение топать.

— А английским мы когда заниматься будем? — веселым тоном прерываю всю эту интересную затею, потому что это вроде как неотъемлемая часть.

— Ну вот… Нормально же общались, че ты как “здрасти”, весь кайф обломала? Я тебе предлагаю весело время проводить, а ты предлагаешь погрязнуть в учебе. Ну хоть поцелуй меня за то, что я соглашусь. Только по-взрослому. Чтобы с языком. И со стояком у меня…

Меня эта фраза моментально вгоняет в краску. Во-первых, я не привыкла. А во-вторых, мне неловко.

И будет неловко еще долго, ведь к подобному формату общения я не привыкла.

Багров упирает меня в стенку и довольно улыбается, осматривая с ног до головы. В глазах плещется живой восторг.

— А умные мысли когда будут?

— Кто-то в паре должен быть умный и красивый, а кто-то просто веселый и быть. Ладно, я пошутил. Целуй давай и пошли на пару. Я прямо жажду новых знаний, в рот мне ноги! — улыбается еще шире и опускает руки так, что теперь полностью завладевает моими ледяными ладошками.

Губы соприкасаются, и случается короткое замыкание, от которого внутренности взрываются фейерверком.

— Багров! Орлова! Это что за непотребство?!

В стенах университета… Поцелуи возле стенки.

Вздрагиваю и резко отскакиваю от парня, сталкиваясь взглядом с проректором по научной работе. Он у нас — знаток, каких поискать!

Старик за шестьдесят с абсолютно дрянным характером. Еще не помню, чтобы хоть что-то ему нравилось. Меня он знает, потому что я во всех научных конкурсах участвую, а Багрова, очевидно, за спонсорство его отца.