Во-первых, в салоне пахнет адски. Нет, тут смердит пердежом, не стиранными носками и солёной рыбой!

Во-вторых, меня чуть не задавила бабушка. В-третьих… я не уверен, что она сделала это случайно, тут очевидно преднамеренное!! Почти покушение на мою неНевинность.

В-третьих, Арина так пахнет, что мне хочется послать к чертям этот троллейбус и утащить её куда-нибудь, где мы будем одни. Одни, потные, голенькие и очень возбужденные. Кстати, я уже.

Как видел её, так и возбудился.

Я наклоняюсь ближе.

— Знаешь, если мы выживем в этой поездке, я потребую компенсацию. Даже не одну.

Перед глазами мелькают картинки возможного возмещения ущерба за причиненные неудобства и ограничения.

Ох.

Облизываюсь и наклоняюсь ещё ниже, чтобы губами провести по распущенным волосам.

— Какую ещё компенсацию?

— Поцелуй, минимум.

Программа максимум распространяется на жаркий секс во всех позах!

Она отстраняется, пытаясь скрыть улыбку. Румянец разливается по щекам. Красота. Я бы облизал, но она вмажет мне по Фаберже.

— Ты слишком самоуверен, Багров.

— А ты слишком недооцениваешь свои долги. Я гребанный коллектор, — веду губами по щеке.

Я успеваю заметить, как её уши краснеют, но тут троллейбус тормозит, и мы с грохотом вываливаемся на остановке.

Арина смеётся, а я, в свою очередь, делаю вид, что всё это время не страдал. Ну по факту, я охереть как время провел.

— Ну что, почувствовал себя обычным студентом? — ехидничает она.

— Почувствовал себя выжившим после стихийного бедствия, — отдуваюсь я. —Надеюсь, мою тачку не разнесут на запчасти?

Она не берёт меня за руку, но это делаю я самым наглым образом из всех.

Переключаемся на какой-то галоп, а мне бы чертовски сильно хотелось выпить кофе и ещё пару раз поцеловаться с малышкой.

Но достаточно быстро мы заходим в универ, и первая же фраза, которая нас встречает:

— Багров, ты серьёзно выбрал зубрилку? — летит откуда со стороны. Поднимается хохот.

Я резко торможу.

Арина тоже замирает. По ее лицу видно, что неприятен формат поставленного вопроса. Ну с такими вопросами мы решаем быстро. По ебальничку прописываем и дальше идем. Я и мое эго слишком непримиримы к подобного рода вещам.

—Не понял. Повтори в лицо, — рычу, сжимая ладошку Арины в стальном захвате. Чтобы не думала вырваться, млять! А потуги есть.

Где-то в толпе кто-то фыркает, а я разворачиваюсь и с интересом осматриваю парня, который это сказал. Ну ты смертник, да? Табло мне не знакомо, но в любом случае, надо быть отбитым вкрай, чтобы ляпать мне хоть что-то кривое.

— Ну, если тебе так интересно, могу выбрать тебя, дружище. Как насчет романтического свидания? Кулак в глаз? Колено в яйца? Или ты у нас по другим предпочтениям? Ну тогда я тебе тут аж никак не помогу, мазня на асфальте.

Арина обходит меня и встает впереди, переключая внимание на себя. Черт, это запрещенный прием. Что-то внутри сворачивается узлом. Да какого черта, блин? Я в нормальной ситуации уже подошел бы гасить этого ушлепка, а пока что получается лишь залипнуть на Орловой. Где, мать его так, справедливость?

Кто-то в толпе хохочет.

Парень багровеет (ха, иронично) и фыркает.

—Он может только рычать, девочки? Что вы в нем нашли вообще? Как по мне сопля да и только. Бабская натура какая-то, вот честно. И нашел себе такую соплю. Поржать можно, конечно…

Видит бог, я пытался. В голове щелкает мгновенно, и вот я уже оттискиваю Арину в сторону, а сам иду напролом. У пацана в глазах рождается дикий ужас. Молись, потому что я черт его знает, получится ли мне тебя не отправить в реанимацию. Я так быстро оказываюсь рядом, что он не успевает даже среагировать. Моя рука хватает его за шкирку и в пол утрамбовывает.