— Если честно, изменились они сильно, но во многом остались прежними. Даже вот взять пример: Анютка всегда красивая была и привыкла к этому. А Маришка, даже сказал бы страшненькая, вот и теперь, заметили, как на замечания о внешности реагирует? Казалось бы, сколько лет прошло, должна привыкнуть, что красотка хоть куда? Ан нет. Да и человечными остались, несмотря на трудную судьбу. Нам всем надо молиться на них. Кто знает, что бы было, не подбери в своё время Всеслав двух обиженных на жизнь девчонок. Обиженных, но не озлобленных. Что для него человеческие жизни? Пыль. А они всё же остались частично людьми. Вон даже геройского деда не забыли...

Степаныч сел на табурет, обхватил голову руками и продолжил:

— Бабушка так тосковала, считай, каждый день рассказывала, в пример ставила. Вот и помнили о нём... Так что Всеслав очень дорогой подарок сделал...

Руслан, сидел с потерянным лицом, а по щеке стекала слеза...

9. ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Охо-хох, грехи мои тяжкие — всё так запутанно. Хотя есть у меня подозрения на данную тему. А куда без них? Но вот озвучивать их... А уж про ту же Маришку, что только в голову не лезло. Но теперь хоть становится более понятным её поведение. А вот и разговор вернулся к Разину...

— То есть сняли ментальную блокировку? — решил уточнить майор.

— Вроде так, — пожимает плечами Рогожин. — Но надо пару дней выждать, что б всё утряслось. А то знаешь, как бывает? Лучше не рисковать, — и потерев подбородок пробурчал: — Грех такое говорить, но хорошо, что парни не шлёпнули этого гада. Как ты только раскрутил его на информацию о бункере?

— Не поверишь, случайно, — пожимает плечами. — Жить хочет мразота, вот и пустил последний аргумент в дело.

— Надеюсь, ты не обещал ему жизнь?

— Нет, — Васильев мотает головой, — за то обещал Разину, что позволю убить своими руками, сам понимаешь, чем больше он нам должен, тем лучше.

— Товарищ майор... — приходится вмешаться в разговор, такую информацию нельзя скрывать.

— Что?

— Это... Тут выяснилось, что Зухра ваш разговор с её отцом подслушала. Точнее, знает, что Аслан жив.

— Оп-па...

Офицеры уставились друг на друга, а Степаныч нахмурился глядя на майора:

— Витя, если ты это специально... — с угрозой в голосе произнёс он.

— Обалдел, что ли? Как это ни прискорбно, но я облажался, — тоскливо простонал Васильев. — Жалко девчонку, и так из больницы не вытащить. Степан Георгиевич извёлся весь, а тут ещё я масла в огонь подлил. И жалко, и для дела плохо.

— Есть у меня одна мысль, — задумчиво протянул Руслан, но взглянув в мою сторону, осадил: — Потом скажу. И генерала не обманем, и девочку вылечим. Ну, надеюсь, что вылечим.

— Опять, что-то радикальное? — заинтересовался Степаныч.

— Знаешь способы получше?

— Всегда, можно что-то подобрать. Но как говорится, не зря Ильич страну электрифицировал. Электрошок тоже лекарство, главное не переборщить. Жалко девочку. А ведь ты посмотри, какой характер! Да съехала чуток, но ведь на чём? На заботе о других, так что задатки у неё хорошие...

— Ты к чему это ведёшь? — подозрительно прищурился Рогожин.

— Ну, если отца завербовали, может и её? А? К нам. Ну, в смысле, не сюда к нам, — показывает пальцев в пол, — а к НАМ. Понимаешь? — разводит руками, показывая что-то большое.

— Угу... — Руслан задумчиво трёт подбородок. — Посмотрим. С внучками посоветуемся. Лишний повод привязать Степана Георгиевича. Да и у неё, действительно, задатки лидера и характер сильный. Так что пристроить в любом случае можно, только надо подлечить...

И посмотрев на меня, добавил: