— Прошу прощения за опоздание, разрешите присутствовать на экзамене? — спросила ничего не подозревающая Анька.

Когда на нее обратил внимание Иван Станиславович, он открыл и закрыл рот, снял очки, протер их, снова посмотрел на Аню. Кажется, он в шоке. Да и вся аудитория не сводила пристального взгляда. Я включила на телефоне камеру и показала ей.

— Аня! Посмотри на себя, — прошептала ей.

Огромные нарисованные брови «Джулиана» взлетели вверх. Аня зажмурилась, но уходить уже нет смысла.

— А вы ничего не перепутали? Гришина, кажется, да?

Аня кивнула.

— Простите за мой внешний вид. Я могу сдать экзамен?

Преподаватель снова осмотрел ее.

— Не припомню, чтобы в нашем университете студенты практиковались на островах! Проходите, Гришина, но только потому, что вы не пропустили ни одной моей лекции. Берите билет. Автомат вам уже явно не светит.

Отвернув пристальный взгляд от Ани, Иван Станиславович обратился к аудитории:

— Уважаемые студенты, сегодня вы будете свидетелями уникального зрелища. Вы услышите, как примат поделится своими знания об учении Гераклита.

По всем рядам прошла волна хохота. Да, Иван Станиславович никогда не отличался тактичностью, особенно к тем, кто опоздал. Спасибо, что разрешил сдать экзамен, главное, чтобы валить не начал.

Аня быстренько рванула с места и присела рядом со мной. Настроение у нее было хуже некуда, даже через аквагрим было заметно, как «Джулиан» сник.

— Прошу тишину в аудитории. Идет экзамен, — громко произнес Иван Станиславович, и продолжил свой допрос.

— Итак, Наталья, Ната, Наташенька. А у меня бывшую тоже звали Наталья, вы случайно не знаете, почему она от меня ушла?

Нужно было видеть абсолютно растерянное лицо Наташки. Она смотрела на преподавателя философии с совершенно обескураженным выражением лица.

— Иван Станиславович, прошу прощения, у вас есть вопросы по моему билету?

Она сжала руки так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Я предупреждал, что могут быть дополнительные вопросы от меня, и они могут только косвенно относиться к вашему билету. Вижу, что вы посыпались, можно сказать, завалили экзамен.

Брови Наташи поползли вверх. Казалось, она сейчас не выдержит и огреет его чем-нибудь. Только она вознамерилась открыть рот и что-то сказать…

— Ладно, уговорили, кидаю вам спасательный круг. Молчите, не стоит рассыпаться в благодарностях. Я много раз вам всем говорил: не люблю лесть. Итак… Философия объективного идеализма и диалектический метод Гегеля, слушаю вас.

Наташа выдохнула с облегчением. Следующая на очереди была Анька. Даже через ее боевой раскрас было видно, как она побледнела.

— Присаживайтесь, Гришина, или кто вы у нас там… Ответьте, что это вы так расфуфырились? Хотели обратить мое внимание? Признаю, у вас это получилось.

Аквагрим за это время уже успел подтечь и размазаться, Аня прикрыла глаза. Блин, я прямо чувствовала, как ей неловко и стыдно.

— Я вас разочарую, наверное, но подобный раскрас на меня не действует, зря вы так, конечно. — Он явно наслаждался ситуацией. — Вы так подготовились только внешне? Вот, обратите внимание на Лебедева, он неделями голову не моет. — Когда вся аудитория посмотрела на Лебедева, бедняга даже вжал голову в плечи. Покраснел как помидор. — А все почему? Я вам отвечу. Лебедев боится потревожить свои ценные знания, которых нет. Это я вам как профессор говорю.

— Прошу прощения, Иван Станиславович, я не планировала в таком виде приходить на экзамен, так получилось, — виновато попыталась оправдаться подруга.

— А у вас всегда так получается. Итак, расскажите мне идеи Канта о свободе и нравственности. И про учения Гераклита не забудьте. Слушаю вас…