– Погибли? – переспросил он. – Оба? Вы уверены?

– Все известия сходятся в этом. От командующего армией. И от самого тила Лоэспа. Король… его тело везут во дворец на орудийном лафете, – сказал Дроффо. – Примите мои соболезнования, ваше высочество. Беднягу Фербина, говорят, разорвало пополам снарядом. Примите мои искренние соболезнования, ваше высочество. Я скорблю так, что и не выразить словами. Они мертвы.

Орамен задумчиво кивнул:

– Но я не король?

Граф, который, на взгляд Орамена, был одет наполовину как придворный, наполовину как воин, смешался:

– Нет, ваше высочество. Вы сможете стать королем только после вашего следующего дня рождения. А пока от вашего имени будет править тил Лоэсп, насколько я понимаю.

– Ясно.

Орамен сидел откинувшись на спинку. Нет, он себя к этому вовсе не готовил и теперь не знал, что думать. Посмотрев на Дроффо, он сказал:

– И что мне теперь делать? В чем мои обязанности?

Этот вопрос, казалось, смутил доброго графа, но лишь на мгновение.

– Ваше высочество, – сказал он, – вы могли бы поехать навстречу королевскому кортежу.

Орамен кивнул:

– Да. И правда.

– Это безопасно, ваше высочество. Сражение выиграно.

– Да, – сказал Орамен, – конечно.

Он встал и посмотрел на одного из слуг за спиной Дроффо:

– Пуисил, мне нужен паровик. Пожалуйста.

– Чтобы разогреть паровик, понадобится время, ваше высочество, – сказал Пуисил.

– Тогда поторопись, – резонно заметил Орамен.

Слуга повернулся, собираясь уходить, но в это время появился Фантиль, секретарь двора.

– Минуту, – сказал Фантиль слуге, и тот остановился; взгляд его метался между юным принцем и видавшим виды секретарем. – Может быть, лучше взять скакуна, ваше высочество? – обратился он к Орамену, улыбнувшись и поклонившись Дроффо, который кивнул ему в ответ; Фантиль был лысоват и морщинист, но при этом высок и статен.

– Вы так думаете? Но самобеглая коляска наверняка доедет быстрее.

– Скакун будет готов скорее и лучше подойдет для этого случая, ваше высочество, – сказал Фантиль. – На скакуне человек куда заметнее. Народу теперь нужно видеть вас.

Орамен хотел было сказать, что стоять можно и в задней части отцовской коляски, но нашел, что предложение секретаря не лишено смысла.

– К тому же, – продолжил Фантиль, видя колебания принца и решив поднажать, – дорога может быть забита. А у скакуна больше шансов проскользнуть, чем у машины.

– Разумеется, – согласился Орамен. – Хорошо. Пуисил, пожалуйста.

– Да, ваше высочество. – Слуга вышел.

Орамен вздохнул и уложил в коробку свои бумаги. Дни его были заняты в основном работой над новой формой музыкальной нотации. Вместе с остальным двором принц разместился рано утром в подвале дворца – тогда ожидался удар делдейнов из ближайшей башни. Они сидели там на тот случай, если дела пойдут плохо и придется бежать по туннелю туда, где в нижней части города ждали подготовленные заранее паровики. Но им так и не позволили выйти из подвала: врагов, как и предполагалось, встретила сильнейшая армия, те больше не угрожали городу и заботились лишь о собственном спасении.

Ближе к полудню принца убедили выйти с Широм Рокассом, его наставником, на огороженную крышу, чтобы осмотреть дворцовую площадь, устроенную в виде террас, и кварталы на холме – ближе к Ксилискинской башне и полю боя. Согласно телеграфным депешам, теперь полем боя стали почти все окрестности башни.

Но мало что было видно. Даже в небесах, казалось, ничего не происходит. Громадные стаи каудов и лиджей, которые в древности заполняли небо над полем боя, придавая романтики сражению, теперь почти исчезли. Действия этих существ нынче сводились к патрулированию, доставке сообщений, координации артиллерийской стрельбы и рейдам, которые мало чем отличались от обыкновенного разбоя. Здесь, на Восьмом, считалось, что крылатые боевые животные больше не играют сколь-нибудь заметной роли в наземных операциях благодаря боевым машинам и соответствующей тактике, введенной самим королем Хауском.