В кабинете ненадолго повисла тишина. Гнетущая, неприятная, тяжелая тишина. Такая, которая, порой, прижимает к земле даже самых говорливых весельчаков, заставляя их отправиться по лабиринтам своей памяти, все ближе и ближе к темным эпизодам, о которых те хотели бы забыть.

Арди не считал себя разговорчивым юношей и, уж тем более, не относился к когорте весельчаков, так что вместо лабиринта буквально рухнул в пучину собственной памяти.

За сутки до совещания в Черном Доме

– Сдашь мне завтра, когда приедешь в контору на разбор полетов, – Милар заглушил двигатель и достал портсигар.

Привычно закурил. Привычно запахло. Снова – неприятно. Впрочем, Арди стал уже привыкать к этой едкой вони, прилипавшей к телу и одежде не хуже мокрой глины.

– Разбор полетов? – переспросил юноша.

– Выражение такое, – Милар не сводил взгляда с парадного входа в здание. – Значит, что будем проводить совещание. Неприятное.

– А бывают приятные?

– Не знаю, господин маг. Может и бывают. Мне, правда, пока не повезло на таких присутствовать.

Капитан пытался, в прежней манере, отшучиваться, но у него не получалось. Голос звучал тяжело, взгляд выглядел еще тяжелее, а руки немного тряслись.

Не из-за страха, а от напряжения. Над головой клубились тучи, ветер звенел на жестяных листах крыш, буря еще напоминала о себе жителям столицы. Кому-то в прямом смысле, а кому-то, как в случае с работниками Второй Канцелярии, еще и в переносном.

И точно так же, как снаружи все еще звенели отголоски весенней грозы, точно такие же звучали и в сердце Милара.

– Идем, – капитан, оставив сигарету во рту, первым открыл дверь и вышел наружу.

Арди, взяв с собой посох, поспешил следом. Лицо тут же облизнул настолько влажный, что почти мокрый воздух Кривоводного канала. По ушам громыхнул стук трамвайных колес, а где-то вдалеке слышались рабочие, строящие очередной мост на другой берег, чтобы хоть немного ослабить нагрузку на мост Мучениц. Хотя – вряд ли поможет.

Из двух автомобилей черного цвета, припарковавшихся сзади, уже начали выбираться оперативники (из других отделов – Урский с Эрнсоном все еще находились в госпитале, пребывая в чем-то вроде волшебной комы. Но их состояние улучшалось, просто не так быстро, как хотелось бы. Мшистый поправился куда быстрее), но Милар, подойдя ближе, бросил пару быстрых, резких слов и те остались на своих местах.

– Не потребуются, – тяжело произнес Пнев, возвращаясь обратно к Ардану.

Арди промолчал. Капитану было виднее. В конце концов дом, к которому они приехали – дом капрала Алисы Ровневой. Именно здесь, на берегу канала, та снимала квартиру. И теперь около её парадной остановились три казенных автомобиля.

Потому что именно через Алису Ровневу, осознанно или нет, орден Пауков получал столь необходимую информацию, благодаря которой каждый раз оказывался на шаг впереди Милара с Арданом.

– Как же, срань, погано, – выдохнул Пнев, поднимая воротник пальто и придерживая шляпу, все норовящую отправиться следом за призывными взмахами крыльев веселого ветра.

Тот заставлял лужи рябеть, а порой и вовсе отрывал комья слякоти, бросая те на штаны и обувь. А они все стояли спиной к неспокойному каналу, пытающемуся утихнуть после бури, стояли и смотрели на парадную.

Арди не так долго знал Алису. Немногим дольше трех месяцев. Но даже ему было как-то не по себе. Потому что он прекрасно знал, что последует за тем, как они её задержат.

Точно так же, как знал это и Милар Пнев, для которого Алиса, как и Урский с Эрнсоном, наверняка уже давно стали чем-то большим, чем подчиненными.