– да я ж говорю! По работе!

– А я говорю, чтобы ты шла отседова!

– Хорошо, – прищурила глаза Маша и стала набирать несуществующий номер. – Сейчас я буду звонить в краевую полицию, скажу, что у нас тут ЧП, и вашему Феденьке такого леща вставят… Алло, это полиция?

– Да погоди ты!! Сразу ж надо было сказать, что ты по делу. А то я думала – опять хренью занимаешься…  – пробубнила баба Даша и пошла будить сына.

Маша с тревогой ждала Федьку. Если сказать, что тот вышел с приятной улыбкой, это будет сильным преувеличением:

– Ну и чего тебе надо? – сразу накинулся он на Машу. – Гриша, привет, привет… Дарище, здорово.

– Федь, пойдем ко мне…  – дрожащим голосом позвала Маша.

Федор оторопел:

– Да ты с ума сошла! С какого перепугу?

– Вот и я ей говорила так же! Ох, зараза какая! – тут же высунулась тетка Даша.

– Пойдем, Федь, там такое…

Голос у Маши дрожал, и все ее поведение было настолько странным, что Федор не стал дальше спорить. К тому же, он знал тягу одноклассницы к детективным приключениям и, честно, боялся этой тяги.

– Машка…  – напряженно произнес он и покачал головой.

– Ага, – кивнула та.

Он даже одеваться не стал – так и вышел – в спортивных штанах и в майке. И теперь Маша торопливо шла за ним, придерживая собак.

– Что там, быстро рассказывай!

– Федь, ты не представляешь, ко мне Ирка прибежала сразу после вечера. Карасева…  – задыхаясь рассказывала Маша.

– Зачем?

– Ее кто-то избил! У нее там синяки были, волосы все всклоченные. Она мне хотела рассказать – кто ее так, но… Я ее оставила, а сама пошла с собаками гулять. Они же, сам знаешь, их же выгулять надо…

– ну?

– Пришла, а… А Ирка вся убитая лежит.

– Убитая?! – Федор даже остановился. – Ты чокнулась, Маша?

– Да, Федь…  – кивала Маша. – Вот я сразу к тебе.

– А с чего ты взяла, что она убитая?

– А чего не взять-то? Я ее за плечо потрогала, а она – бац, и рухнула прямо на пол. Нет, мы приходим, а она, как будто на стол облокотилась и спит. Я ничего и не подумала, а за плечо ее… и тут она – обана! Она еще до этого мне говорила, типа, давай поговорим. Но я думаю – как говорить-то, когда собаки сейчас таких морей нальют! Ну и сказала, дескать, посиди одна, а я сейчас быстренько. У меня собаки-то сколько терпели, их же выгулять надо. Ну, мы погуляли, а пришли, тут…

– Маш, скажи честно, а это не ты ее? – прямо в глаза посмотрел Федька и даже остановился.

– Нет, – покачала головой Маша и вдруг взорвалась. – Да ты с ума сошел?! Человек ко мне за помощью пришел, а я!

– Нет, ну ты на вечере была к ней очень… очень негостеприимно настроена.

– Это она сама ко мне пришла, понимаешь? Сама! Ты подумай, как все нелогично. То есть, тогда, когда она меня бесит, когда она там на вечере тебя из-под носа уводит, еще всякая фигня, я, значит, креплюсь и все ей спускаю с рук, а когда она ко мне за помощью прибежала… не я к ней, она ко мне!

– А ты там никакой злобы на нее не держала, ничего не затаила? – внимательно приглядывался к подруге Федор.

– Федь, вот ты поэтому все еще в майорах, потому что у тебя ума нет! Ты как думаешь, я, значит, затаила себе там кучу зла, киплю вся из себя, а тут – оп-паньки, и жертва сама ко мне в руки тащится, да? И тут, естесстно, я ее по головушке камешком! И, догадайся, на кого первого подумают?

– А, может быть, ты об этом и не подумала, а ее по телефону вызвонила, так же тоже может быть?

– Может, – согласилась Маша. – Тогда ты ее телефон просмотри… Дарик! Не тяни!.. Сейчас, даже если ты чего удалил, все равно увидеть можно. Ну и с мужем ее переговори, с соседями. Кто-то же видел, как Ирку били! И, мне кажется, она не молчала.