- Ты сдурел? Мне к девяти на работу.

- Мне-то к семи, - Мишка не преминул напомнить, - Ты обещала, что пойдешь на тренировку.

- Я была пьяна.

- Возможно. От чувств.

- От каких еще чувств?

- Которые я в тебе бужу. Нежность, трепет, желание.

- Сейчас во мне просыпается желание заехать тебе по лицу, Мишань.

Он тихо засмеялся.

- Ладно, поспи еще, - милостиво разрешил, прикрыв одеялом.

Маша не стала спорить, свернулась калачиком, укрывшись до самого носа.

Сам Симонов пошел на кухню. Благодаря Алисе привык, что кофе стынет и завтрак накрыт, но еще не забыл, как готовить. Отыскав у Маши на крупяной полке пачку быстрой овсянки, он поставил кастрюльку на плиту, рядом пристроил кипятиться чайник. Приличного кофе не нашёл, но был согласен и на растворимый. Пока вся вода грелась, сгонял в ванную: умылся и почистил пальцем зубы.

Маша не спала. Ей очень хотелось, но само присутствие Миши в доме, а уж тем более его хлопоты на кухне, не позволяли отключиться на сладкие минуты перед подъемом. Она лежала и слушала, как он гремит посудой, журчит водой в ванной, сплёвывает пасту. Вернувшись на кухню, Симонов первым делом залил кипятком кофе. Маша поняла это по запаху, который сразу пробрался в комнату, окончательно разбудив. Она закрыла глаза, услышав, что он идет к ней.

- Просыпайся, девочка. Пора, - нежно, но очень уверенно проговорил Миша, снова целуя ее лицо, - Твой кофе ждет. Завтрак почти готов.

Маша села в кровати, протянула руки к горячей чашке.

- Я добавил молока и сахара. Полагаю, ты не сидишь на диете.

- Не страдаю лишним весом, - хрипло ответила Маша.

Она глотнула, снова прикрыла глаза, но уже от удовольствия.

- Ммм, спасибо, Миш.

- Мне не сложно.

Он залез к ней под одеяло со своей чашкой. Нашел прохладными ногами ее теплые ступни, прижал греясь. Маша захихикала отстраняясь.

- Как спала? – поинтересовался он.

- Как пристреленная.

- Я же говорил, - самодовольно подмигнул Симонов.

Он сделал большой глоток, стал выбираться из кровати.

- Не сиди долго, - поторопил он хозяйку дома, - Завтрак готов уже.

Расчесывая волосы пальцами, Маша вошла на кухню. Мишка не обманул. На столе дымились две тарелки с овсянкой.

- Ты нашел овес? – подозрительно уточнила Маша.

- Нашел, - кивнул в ответ утренний повар, - А что?

- Он там года два гниет. Я его терпеть не могу.

- Зачем же покупала?

- Не помню уже.

- Ну… не знал.

Маша присела за стол, опустила ложку в кашу, зачерпнула, подула, осторожно попробовала.

- Вкусно, - оценила она.

- Стандартный рецепт: овес, молоко, мед, изюм – довести до кипения, дать постоять.

- Ты просто клад, а не мужик, Симонов. Или у вас, качков – это норма?

- Сама ты качок, - огрызнулся Мишка.

Как все кроссфиттеры он относился к посетителям тренажерного зала и билдерам с легким предубеждением и брезгливостью. Маша об этом знала, конечно, поэтому и дразнила.

- Заноза ты Машка. Редкостная, - надулся он, - Мне же приятное сделать хотелось.

- Так молодец, - пожала плечами Крылова, - Кофе в постель, кашка горячая вкусная. Я тронута.

- Хвалишь, а такое чувство, что издеваешься.

- Экий ты мнительный, Миш. Как девочка. Вам, качкам, это не к лицу.

Он надул щеки, чтобы фыркнуть на нее, но сдулся, понимая, что вряд ли одержит победу в этой словесной перепалке.

- Ешь давай и поедем, - скомандовал Симонов и усиленно заработал ложкой.

Он, конечно, закончил с кашей первым, встал, чтобы помыть посуду. Маша собиралась сполоснуть свою тарелку, но он забрал, кивнув в сторону ванной комнаты.

- Умывайся, одевайся. Скоро выходим.

- Хорошо, - она слегка опешила, но послушалась.