Миша открыл глаза, с трудом различая в темноте Машин силуэт.

- Дурацкая шутка была. Почти как про беременность, - проговорила она, - Пошли со мной на диван.

Сон, как рукой сняло. От радости, вставая, Мишка все-таки свалился. Маша хихикнула, но протянула ему руку. Не только, чтобы помочь подняться, но и провести в комнату.

Улегшись на разобранный диван, Мишка заскулил от удовольствия.

- Машуль, ты святая, - прошептал он, притягивая ее к себе.

- Об этом мы не договаривались, - огрызнулась она.

- Ничего не знаю. Обнимашки идут в комплекте.

- Уф, - фыркнула Маша, но вырываться и протестовать не стала, - Странный ты. Нет бы развалиться после кухонной лавки, все равно жмешься.

- Нравишься ты мне.

- Ой… - скептически.

Миша придвинул ее попу к своему паху, чтобы доказать правдивость слов.

- Спи, неугомонный, - Маша поверила.

- Ты сама чего не спала?

- Совесть заела.

- Повезло мне.

- А мне – нет.

Они замолчали. Миша хоть и устроился очень удобно и уютно, растерял весь сон. Он ласково поглаживал Машу, слушая ее дыхание. Руки изучили шелковые пижамные шортики и такой же топ. Тихий стон обрадовал его сильнее, чем ровное дыхание сна.

- Миш, на работу же завтра. Вставать рано.

Он игнорировал ее вопрос, но задал свой.

- Тебе хорошо со мной?

- Было бы плохо, ты бы сейчас ехал домой.

- Во время близости, - уточнил Миша, проталкивая руку под топ, чтобы погладить живот и грудь.

- Миш… - Маша снова захлебнулась воздухом.

- Скажи. Честно.

- Мне хорошо, - ей не было смысла врать.

- Но не настолько, да?

Он продолжал дразнить грудь, добавив еще и легкие касания губ к спине, плечам, шее.

Маша с трудом, но поняла о чем он.

- Оргазма не было, - честно призналась она.

- Прости.

- За что?

- Что не было.

- Брось. Зато весело.

Он хмыкнул.

- Та еще смехопанорама. Давай для разнообразия попробуем развеселить тебя.

Ладонь скользнула в шортики, нашла горячую влагу. Его давно ждали там.

- Не надо, - Маша начала отодвигаться, слабо протестуя, - Уже поздно.

- Уснешь потом, как пристреленная. Обещаю. Дай мне пять минут.

Не дожидаясь ее согласия, перекатил на спину, сам навис сверху, чтобы целовать губы, щеки, шею, продолжая поглаживать, ласкать.

Маша металась на подушках, искала его губы, цеплялась за плечи. Мишка не засекал, но кажется справился даже быстрее заявленного времени. Вздрагивая, она сжимала его ладонь между бедер так крепко, что стало почти больно. Он терпел и ликовал. Потрясающее самоудовлетворение и лёгкость заполнили душу. Первобытные рефлексы велели стащить с Маши шорты и взять. Вряд ли она была бы против. Но Миша сдержался. Слишком много раз за столь малое время он не сдерживался с ней. Ни к чему хорошему это не привело. А он хотел много хорошего с Машей. Сам еще не понимал к чему это желание и зачем.

Получив в награду глубокий сладкий поцелуй, Симонов снова уложил Машу на бок, пристроился к ней ложкой, потерся носом о волосы.

- Пойдем завтра ко мне на тренировку.

- В семь? – сонно промямлила Маша, - Это жесть.

- Пойдём-пойдем. Будет весело, - неуклюже уговаривал он.

- Ну раз весело… - зевнула, - ладно.

- Круто.

Мишка уткнулся ей в волосы и провалился в сон.

***

Будильник пел где-то вдалеке, ненавязчиво, мелодично. Миша не сразу вспомнил, что оставил телефон на кухне. Однако не забыл, что сам спал с Машей. Она лежала на животе, перекинув через него руку, уткнувшись в подушку, сладко спала, не реагируя на песни с кухни. Миша поцеловал ее в щеку, погладил по спине, зашептал:

- Мааааш, встаем.

- Будильник не звонил. Сколько времени? - сонно отозвалась она.

- Пять тридцать.