– Кроме того, продвинутая форма зомби неимоверно живучая. Даже повреждение или разрушение мозга не гарантирует уничтожение цели. Продвинутые особи со временем способны регенерировать даже такие повреждения.

– Они что, оживут? – поразился Вова.

Наверняка у него в голове, как и у меня, проскочили воспоминания о всех тех тварях, которых мы, как думали, смогли уничтожить… Это что же получается, столько усилий потрачено зря, они восстанут?

– Оживут, – кивнул Мурлок, – мы такое несколько раз наблюдали.

Его речь, как я вдруг обратил внимание, стала невнятной, он несколько раз сбивался и повторялся. Даже слова начал произносить медленно, словно тянул, что Мурлоку совершенно не свойственно.

Похоже, зараза в его организме быстро прогрессировала. Ну, или кровопотеря давала о себе знать. Или и то, и другое вместе.

– Есть всего два способа гарантированно не дать твари восстать заново, – заявил Мурлок. – Первый – сжечь к чертям, и я бы его приветствовал обеими руками, но в нашем случае это не вариант.

– Почему?

– В доме осталось еще немало людей, и устраивать им аутодафе только для гарантированных похорон меня и моей жены – как-то чересчур. И второй способ – кислота. Разрушить большую часть тела. Тогда регенерация будет попросту невозможна…

– Отрубить башку? Конечности? – спросил Вова.

– Понятия не имею, – ответил Мурлок. – Это уже вам эксперименты самим придется ставить. То, что я знаю, – даже у этих тварей имеется свой предел. Когда критические повреждения его превышают – механизмы восстановления не работают. Во всяком случае, мне так объясняли ребята-научники, с которыми мы пересекались…

– Значит, может помочь… – глубокомысленно выдал Вова.

– Не знаю. Не проверял…

Мурлок тяжело вздохнул и откинулся на спинку своего кресла. Его АК выпал у него из рук несколько минут назад, но, кажется, он этого даже не заметил.

Я чуть ли не со слезами на глазах смотрел на то, как медленно угасает мой хороший друг. И, черт возьми, ничем я ему помочь не мог. Несправедливо!

А ведь он сам до последних минут пытается помочь нам, своим друзьям. Подозреваю, что не будь той записки с частотой, он бы все же нашел бы способ связаться с нами или оставить послание, после чего пересилил бы себя, сделал бы то, о чем просил нас…

Мурлок Наташку боготворил, и спустя пятнадцать лет брака любил ее так же, как в тот день, когда делал предложение. Так что насколько ему тяжело убить ее, пусть даже и с учетом того, что Наташки как таковой давно уже нет, а есть только нечто в ее личине, я прекрасно понимал. Давно заметил, что в ужастиках людей пугает не страшного вида монстр, не нечто чуждое, а как раз наоборот – знакомое и понятное, но извращенное и измененное самым страшным образом. И именно это вызывает отвращение, пугает…

– Жень, он, кажется, уже того… – Вовка опасливо косился на Мурлока, который замолк, уронил голову на грудь и сидел совершенно бездвижно.

Я же опасался подходить к другу, проверять, жив ли он. И как раз не потому, что боялся. Нет, даже если он умер, то быстро в мертвяка не превратится и точно в руку мне не уцепится.

Я боялся проверять, так как до последнего наделся, что он жив. А если проверю пульс, то последняя надежда улетучится, а мне этого очень не хотелось.

– Может…пора? – спросил Вова, при этом в голосе у него была эдакая мольба, что ли… Похоже, стрелять в командира придется именно мне. Черт…вот же гадство, а!

– А чего я-то? – буркнул я.

– Ну давай жребий бросим, – предложил Вова. – Я тоже не могу.

– Эй. Кх-х-х…героические парни… Выше нос! Я еще не помер! – голос Мурлока был совсем тихим, но даже так он умудрился нас подколоть со своими «героическими парнями».