Шапюи желал им добра. Если они обе выполнят требование короля, это не ущемит их прав. Но клятва есть клятва, ее следует давать искренне. Мария сомневалась, что сможет это сделать, пусть и с оговоркой, да и мать на такое не пойдет.

– Но почему мой отец поступает с нами подобным образом? – со слезами на глазах спросила девушка.

– Это выше моего понимания. – Леди Брайан, нагнувшись, шепнула Марии на ухо: – Папа признал брак короля с вашей матерью законным. – И, поспешно отпрянув, тихо добавила: – Забудьте о том, что я вам говорила. Но я считаю, вы должны знать.

От радости Мария потеряла дар речи. Наконец-то мать оправдана. Папа объявил ее законной женой короля, и теперь никто не посмеет назвать Марию бастардом. А вот бедняжка Елизавета действительно оказалась незаконнорожденной, хотя и была слишком мала, чтобы ощутить все последствия. Новый акт отца должен быть отменен.

От счастья у Марии в тот день буквально выросли крылья. Теперь нужно ждать приглашения ко двору и возвращения всего, что ей было дорого, любимо и привычно. А Ведьму отошлют прочь, несомненно с хорошим пенсионом, чтобы она в качестве маркизы Пембрук могла жить в забвении, но вполне обеспеченно. Мать вернет себе место на троне и примирится с отцом. Мария с ликованием в сердце отправилась в часовню и возблагодарила Господа за то, что Он направил папу и подвиг его принять правильное решение.

Однако эйфория длилась недолго. Очень скоро стало ясно, что никто вокруг не ждет никаких перемен. Все по-прежнему обращались с Елизаветой как с принцессой, а с Марией – как с ее прислугой. При разговоре с ней никто не использовал ее законного титула. Шли дни, она все больше падала духом, пока в конце концов не поняла, что не будет никаких приглашений ко двору, да и вообще ничего не изменится.

На самом деле Акт о престолонаследии значительно ухудшил положение Марии. Когда она ясно дала понять, что никакие скрытые угрозы не заставят ее признать Ведьму королевой, а Елизавету – наследницей, леди Шелтон стала обращаться с опальной принцессой еще суровее и, казалось, даже получала извращенное удовольствие, третируя ее.

– Король, ваш отец, считает вас своим злейшим врагом, – заявила леди Шелтон, когда Мария в очередной раз обратилась к Ведьме, назвав ее леди Анной.

– А как еще мне ее называть? – возразила Мария.

На что леди Шелтон, к величайшему ужасу девушки, схватила ее за плечи, злобно потрясла и, оттолкнув, прошипела:

– Ее милостью королевой! Именно так!

Когда уже позже леди Брайан застала в детской плачущую Марию и та поведала о случившемся, старая нянюшка погладила свою бывшую подопечную по плечу:

– Она просто боится за собственную шкуру. Вот потому-то она такая жестокая. Она призналась мне, что король приказал ей сказать вам, что вы являетесь его злейшим врагом. Он рассчитывает таким образом принудить вас к подчинению.

– Ну, этим он ничего не добьется! – вскричала Мария.

– Мое дорогое дитя, вы слишком упрямы в ущерб себе. Ваше неповиновение ставит вас в опасное положение. Постарайтесь изменить свое поведение. Вам не помешает наладить отношения с леди Шелтон. Она тоже находится в крайне сложном положении. Я видела, как она рыдала при мысли об ожидающих ее последствиях при любой потере бдительности.

– Да, но она оплакивала себя, а не меня, – возразила Мария.

Постоянное напряжение и окружающая ее враждебность окончательно подкосили Марию. Той весной она тяжело заболела.

– Я себя ужасно чувствую, – пробормотала она, когда леди Шелтон, придя узнать, почему Мария не приступила к своим обязанностям, обнаружила ее лежащей в постели.