– Именно! – воодушевился режиссер. – Но в данном случае предметом моего исследования является отнюдь не ваша, Марина, душа. Просто вы как никто способны помочь мне воплотить мои идеи. Я знаю, вы – совсем иная… – Он смешался, еще что-то невнятно пробормотал, и Марине послышалось, что Марко добавил: – Возможно, иная…

– А правду говорят, что вы ветеринар? – теперь уже Марина попыталась взять его в оборот.

– Правда, – ничуть не смутился Феррери. – По образованию я действительно ветеринар и по-прежнему очень интересуюсь животным миром. В нем так много поучительного для человеческого общества.

– Например, то, что самец непременно должен погибнуть после оплодотворения пчеломатки?

– Ну, в том числе и это. И в пчелиной семье, и в семье человеческой очень много общего…

– И любой брачный союз обречен на подобный финал?

– В той или иной степени, – развел руками уже раздраженный «допросом» режиссер. – Все браки совершенно идентичны.

– Ладно, рискнем! – махнула рукой Марина. – Я согласна.

Читая в газетах анонсы своей «Королевы», Марина чертыхалась: «Примитивы!.. Как можно было сочинить нечто подобное? Они что, фильма не видели?!» – «…Супружеская жизнь молодой пары начинается счастливо и безоблачно, между ними царит согласие, они мечтают о детях. Но с каждым днем происходит что-то совершенно необъяснимое: муж на глазах чахнет, а молодая жена все хорошеет и хорошеет. А когда она уже ждет ребенка, мужу становится настолько худо, что он уже не в силах подняться с постели…»

Профессиональное чутье ее редко когда подводило. Уже в ходе съемок она точно знала, что фильм ожидает успех. Партнер – Уго Тоньяцци – чудо! Регина у Марины получалась именно такой, какой ее видел Феррери. Друзья все же не зря называли его гением, у которого не было ни школы, ни учеников, ни последователей, настолько он был индивидуален и неповторим.

Накануне церемонии закрытия Каннского кинофестиваля, во время которой оглашались имена победителей и лауреатов, Марина разнервничалась донельзя, чего давно с ней не происходило. Дважды навещала салон маэстро Жака, официального парикмахера фестиваля, обладателя «волшебного взгляда». Мсье Дессанж, конечно, умел творить чудеса. Он трудился над ее прической несколько часов. Потом трижды она меняла туалеты.

Еще бы, ведь ей, триумфатору, обладательнице премии лучшей исполнительницы женской роли, предстояло пройти по красной дорожке на набережной Круазетт с величием истинной королевы. Королевы стиля и «королевы пчел». По традиции каннские лауреаты одновременно становились кавалерами «Ордена искусств Почетного легиона».

(Жаль лишь Феррери, у которого сразу после грандиозного успеха на фестивале и выхода картины в широкий прокат возникли проблемы с пуританской цензурой, и особенно с Ватиканом.)

Бруйе для начала подарил жене радость романтичного многодневного морского круиза под парусами своей белоснежной яхты «Vaitiare», a потом преподнес новый сюрприз:

– Давай-ка, милая, будем потихоньку перебираться поближе к родным берегам. Я купил виллу на юге Франции.

– Жан-Клод, ты у меня – сплошное приключение, как американские горки, – только и смогла ответить Марина. – Никогда не знаешь, чего от тебя ждать в следующую минуту…

Только блаженное ничегонеделание на берегу довольно скоро сменилось унынием. Она чувствовала себя не в своей тарелке без шума-гама на площадке под беспощадными юпитерами, без удушливой пыли театральных кулис, без сплетниц-гримерш и придир-сценаристов, без громовых команд режиссеров и бесконечных интервью, без аплодисментов и цветов от поклонников, без помпезности фестивалей и банкетов. Бруйе же все это казалось никчемной, зряшной суетой, а восторженные взоры нахалов, которые жадно шарили глазами по телу его Марины, доводили его до исступления. Марина понимала состояние мужа. Он был раздражен точно так же, как в свое время Робер. Хотя нет, несколько иначе. Оссейну рядом нужна была талантливая актриса, послушная исполнительница его режиссерской воли. Хоть на съемках, хоть в постели. А отважному покорителю небесных высот Бруйе – земная хозяйка дома, хранительница очага, но вовсе не властительница съемочных площадок и сердец похотливых поклонников. «Мне невмоготу – я не могу не работать, – пыталась объяснить мужу Марина. – Это для меня очень серьезно». Но он не слышал.