Минута, другая, но абсолютно ничего не происходит. Ладно. Время сейчас дорого, надо собираться с мыслями. Аккуратно делаю шаг по направлению к Филе. Ужас в его глазах сложно описать словами. Даже и не думала, что этот прохвост способен на такие сильные чувства по отношению ко мне. Приятно удивилась.

Медленный шаг, еще один, дургуны меня не трогают, но взгляда от меня не отрывают. Станные такие, а мне их еще и по загонам надо разогнать как-то.

— И как их сдвинуть с места? — спросила я у Филимона, когда, наконец, до него добралась.

— Шутишь? Я удивлен, что ты все еще жива, — хмыкнул кот на свой манер, но я-то видела, что переживает.

— И все же?

— Не знаю, попробуй им просто сказать, чтоб домой шли, — пожал своими маленькими собачьими плечиками мой кот.

Я закатила глаза, понимая, насколько это глупо. Но с чего-то же надо было начать.

— Дургуны, дургунчики… Пора идти в загоны. Девочки налево, мальчики направо. Или... как там правильно? — почти решительно заявила я, но еноты только переглянулись, с места никто не сдвинулся. Я тяжело вздохнула и начала думать, как же так сделать, чтоб эти крокодилы меня не сожрали. Но подумать мне не дали. В мою ногу снова уперлась морда серого дургуна, которого я так смело гладила. Я слегка вздрогнула, чем вызвала удивление в его черных глазах. И правда, странное поведение, то бесстрашно через них перешагивала, роды принимала и чухала за ушком, а теперь мне страшно от одного их вида.

— Что ты на меня так смотришь, мне как-то вас надо по загонам развести, понимаешь? — спросила я у него и аккуратно положила руку ему на голову, вновь поглаживая.

Он подбросил мою руку вверх и аккуратно лизнул, потом отошел и загавкал. Но не на меня, куда-то в другую сторону. И, о чудо! К нам начали сползаться все дургуны. Не ясно было, надо радоваться или бояться.

— Та-а-к… — протянула я, не зная, что делать дальше, а мой знакомый серый дургун снова ткнул меня носом в руку, — и чего ты хочешь?

Он смотрел на меня, как на совершенно несмышленую, а я на него, как на профессора магистратуры, который говорит со мной на китайском, а я пять лет учила немецкий. Ничего не понятно. Кажется, он это понял, потому что снова развернулся к своим сородичам и очень выразительно гавкнул. Те на него посмотрели так же, как и я до этого, но, в отличие от меня, вероятно поняли, потому что встали и начали идти.

— Э-э-эй, вы куда? — всполошилась я, а кот на меня шикнул.

— Молчи, глупая, он их домой ведет, не видишь, что ли? — грозно шептал Филя.

— Домой? — удивилась я.

— Да, домой. Они хоть и звери, но умные. Понял, что ты щенку помогла. Решил и тебе помочь. Радуйся, — сказал Филимон и уже гораздо смелее поскакал следом за стадом.

— Чудеса… — протянула я и тоже отправилась за ними.

Удивительно, но они и правда подошли к загону. Подождали, пока я всех посчитаю и открою засовы и достаточно спокойно разошлись по своим домам. Один только серый дургун не хотел заходить, начал рычать и гавкать, а когда понял, что подходить я к нему не стану, вообще осмелел и сделав крокодилью морду, кинулся на меня сам. Но, каково же было мое удивление, когда за его наглую жопу, его укусила желтая самочка. Укусила, гавкнула и чуть не пинком отправила в загон.

Самой последней в женский загон заходила та енотиха, у которой я принимала роды. Все пять ее щенков медленно шли за ней, тыкаясь в разные стороны. Она терпеливо ждала каждого, подгоняя их своим носом.

Я аккуратно закрыла заслонку и, мысленно попрощавшись с этими интересными животными, отправилась к дворецкому. Надо было сообщить, что численность голов возросла на целых пять. Но мужчина меня опередил.