«Ему просто „крышу“ нужно себе хорошую найти», – иронически ухмыльнувшись, подытожила про себя Ирка.

Чуть позже, когда народ начал собираться к ужину, Ирина эффектно обнародовала находку.

– Увеселительный соцопрос для всеобщего блага! – громко объявила она. – Готовы ли вы к осознанным сновидениям? Спешите выяснить прямо сейчас!

– Что это у вас тут? – соткался из воздуха лагерный повар. – Рекрутский набор в адепты Фазы? Ирина, я тебя не узнаю! С каких пор ты стала поклонницей Гены?

Ирка гоготнула: мол, если и поклонница, то точно не Гены, выразительно поглядела на Борисова и предложила присоединиться к всеобщему веселью. Народ теснился за столом, разбирая карандаши и клочки бумаги и буквально давясь от смеха.

Гена не участвовал: ни о чём не подозревая, он преспокойно предавался медитации где-то в отдалении. Хотя гомерический хохот, доносившийся из лагеря, был настолько громок, что всё время сбивал его с панталыку (на мысли о предстоящем ужине).

– Один балл за каждое «да». В конце подсчитаем сумму баллов, и я зачитаю результаты. Первый вопрос. «Со мной случалось, что я проснулся и встал, а потом оказалось, что это сон». Так, у кого «да», рисуем плюс один… Дальше. «Я могу спать больше восьми часов». Вот это и я могу, но не дают, черти! На раскоп поднимают ни свет ни заря. Тут, похоже, у всех у нас по баллу… Во, а это уже потруднее: «Я могу легко спать более десяти часов». Не, я пас…

– Я тоже – пас. Так всю жизнь проспишь. А главное – завтрак!

– «Я иногда сплю не только ночью, но и днём», – зачитывала Ирка. – «Мне восемнадцать или меньше лет»…

– Мне давно больше! – самодовольно ухмыльнулся Борисов. – У нас один Мотька за этот вопрос балл получает. Кстати, где он? Спит? Днём? Ах-ха! Значит, ему два балла… Только ничё он не спит, наверняка где-то там карандаш грызёт над своей тетрадкой. Ладно, Мотьку вычёркиваем…

– Мне тоже пока ещё восемнадцать, – обиделась Ирка за свою непризнанную молодость. – Кстати, и Нинке тоже…

– Подержи-ка пока мои ответы, – попросил Борисов, сунув Ирке свой листок-осьмушку. – а то вы все тут без обеда останетесь: тушёнку пора в суп закидывать.

Он убежал, но быстро вернулся:

– Ир, последний вопрос повтори.

– Ставь ноль – не прогадаешь… – с притворным равнодушием ответила та.

– Чего это ноль? – возмутился повар. – Может, у меня и не ноль вовсе получится, а единица, – пробормотал он, заглядывая через плечо в Иркины ответы. – Ну-ка, ну-ка, вон, себе так единицу нарисовала!

– О'кей, ставь единицу, – не моргнув, согласилась Ирка. – Мне для тебя ничего не жалко. К тому же мало ли что… Вдруг ты и впрямь… женщина!

– Чего?!

– Того! Если ты женщина, Борисов, то всё в порядке. У тебя дополнительный балл.

Под дружный гогот повар, красный, как томатная паста, которую он добавлял во все блюда, кроме компота, замахал руками.

– Да ну вас! – возопил он и, бормоча что-то про дискриминацию по половому признаку, удалился к своим кастрюлям.

– Ну что, какие у нас результаты? – весёлым взглядом окинула Ирка тестируемых. – Нинка, у тебя сколько из десяти?

– Десять… – с запинкой, несколько неохотно призналась та.

– Ого! – вытаращилась на подругу Ирина. – Ну-ка, покажь-покажь! – и она придирчиво принялась изучать клочок с ответами. – У тебя, чё, правда было «ощущение непреднамеренного выхода из тела»? Хм… «Непреднамеренное осознание себя в сюжете сна» – плюс один, «яркие сновидения» – ещё плюс один. Правда, что десять баллов! Люди, у Нинки, похоже, больше всех! Есть у кого ещё десятка? Нет? То-то Гена тобой интересуется, – прищурилась Ирка. – Неспроста… Ну, кто ещё для Гены готовый клиент? У кого сколько? Колитесь!