________

- Ящер, ты охренел!

Именно под эти слова он и проснулся. Лениво открыл глаза и первое, что увидел – рыжая голова любимой сестрицы, торчащая между дверью и косяком. Выглядела Варька непростительно жизнерадостно для утра первого января. И была очень громогласна – тоже совершенно непростительно.

Ник попытался встать с кровати и понял, что правую руку не чувствует. И тут же вспомнил, почему именно. Повернул голову. Нет, это ему не приснилось. Ее наследное высочество Любаша Соловьева мирно спала на его плече. Странно, что не проснулась от Варькиного конспиративного ора.

- Варвар, выйди, - он старался говорить негромко. – Я сейчас.

Люба не проснулась и когда он вытаскивал из-под нее руку. Отвернулась к стене, натянула на себя плотнее одеяло и продолжила мирно сопеть. В реальность картины верилось с трудом, но подумать об этом не получалось – за стеной демонстративно гремела чем-то на кухне Варька. Ник натянул штаны и секс-инструкторскую футболку, поднял с пола мобильник. Девять утра. Какого Рыжий Орк явился домой в такую рань?!

- Коля?! – младшая только и ждала его появления на кухне. – Чем ты ее опоил?! Или это наркотики? Надеюсь, ты не совершил ничего противозаконного?!

- Чайник поставила? – он проигнорировал ее вопрос. – Чего приперлась ни свет, ни заря?

- Это и мой дом тоже! – парировала Варвара. – Не увиливай! Как ты затащил ее в постель? Успокой меня: скажи, что до насилия дело не дошло!

- Какие еще есть версии у любящей сестры про любимого брата?

- Господи, да я глазам своим не поверила! Ты – и Люба!

- Прекрати причитать, - насыпая в кружку растворимый кофе.

- Я умираю от любопытства – КАК?! Как тебе это удалось сделать? Как ты ее уговорил? Что пообещал?

- Если хочешь знать, то она сама! – не выдержал Ник. – Сама пришла! И сама предложила!

Какое-то время Варька так и стояла с открытым ртом. Потом все же закрыла.

- Да ты гонишь…

- Сама такая.

- Быть этого не может! – Варя пришла в себя. – Чтобы Люба – и с тобой! Да еще и сама предложила! Ага, как же, размечтался. Не смеши меня. Сестре мог бы и правду сказать.

- А он и сказал правду, - раздался третий голос. Они обернулись одновременно. В дверях кухни стояла Люба. Первой опомнилась Варвара.

- Привет, Люб. С Новым… годом!

- Доброе утро, Варюш. И тебя тоже… с наступившим.

- Отличная стрижка, Любашик, - Варька поразительно быстро справилась с изумлением. – Кофе будешь? Маман нам торт испекла на утро – творожный.

Пока Варвара ныряла в холодильник, они смотрели – он на нее, она - изучала рисунок плитки над раковиной.

Он прекрасно знал, что девчонки Соловьевы красивые. Всегда знал. Но именно сейчас он это понял. Почувствовал. Безупречную линию скулы. Черные опахала ресниц. Губы… Неужели он их целовал сегодня ночью?! И странную беззащитность натянутой в повороте головы шеи.

- Люб, смотри какая вкуснотища и красотища! – Варька вынырнула из недр холодильника с тортом в руках. – Ты же без сахара пьешь, крепкий?

- Да, - Люба улыбнулась, но это была очень натянутая улыбка. – Но я не буду кофе. Спасибо, Варь. Я домой поеду.

- Коля, такси вызови, - Варвар сегодня соображает на порядок быстрее его.

- Не надо! – Люба тоже опережает его с ответом. – На улице поймаю.

Варька из приличия попыталась поспорить, он же молчал – понятия не имел, что тут можно сказать.

Неловкие «Пока», не глядя в глаза – и вот младшее поколение семьи Самойловых остается в квартире уже без гостьи.

- Я в душ, - пресекая новые вопросы сестры.

Но и это не спасло его от еще одной порции расспросов и разборок.