Мой кризалис недовольно сопел, дожидаясь платы, пока кикиморы с совершенно безразличным выражением лица протягивали руку, запястьем вверх. Такое доверие со стороны Таины и Цветаны было абсурдным, на мой взгляд, поэтому я не спешила протягивать свою руку, дожидаясь момента платы кикимор, дабы убедиться в безопасном «заборе крови».

Так и представлялось, что сейчас лошадь хапнет за запястье, сожрав половину руки!

Слава Богу, ничего такого не случилось. Кризалисы лишь аккуратно коснулись девичьих рук мягкими губами, перебирая ими, будто щипали траву на лугу, поэтому сам процесс кровопускания так и оказался для меня неосвещённым. Я только и поняла, что плата взята, когда стрекокони отступили в сторону деревьев, укладываясь на отдых, пока моя лошадка недовольно стрекотала, обиженно топчась на месте.

На запястье Таины рассмотрела прокол.

В общем, всё осталось таким же таинственным, как и было. Радовало только, что кикиморы живы-здоровы и вроде не собираются вопить от ужаса, бегая по поляне, на которой мы решили сделать привал.

Смирившись с неизбежным, зажмурила глаза и протянула руку.

Мои опасения не подтвердились. Не больно. Было даже щекотно. Совсем никакого дискомфорта не почувствовала, но выдохнула всё же облегчённо, когда моя представительница Понивиля отошла к собратьям, складывая стрекозиные крылья бирюзового цвета, укрывая ими спину.

За время платы, производимой мною, кикиморы приготовили перекус, видимо, собираясь лететь дальше, спеша в город Света, а мне что-то резко перехотелось так торопиться.

Во-первых, я устала. У меня не было сил даже поесть! А во-вторых, веря, что и Самира, и Хильд не дадут себя в обиду, мне хотелось посетить мавок, которых создал Дмитрий, который теперь направлялся для расплаты к водяным красавицам.

Не то чтобы я его жалела… совсем нет. Меня больше пугала передача сил этим существам, потому что, насколько я смогла прочитать из воспоминаний Димы и его друга Матвея – девушки не были безучастны в оргиях, устраиваемых их создателем. Либо Дмитрий сразу запрограммировал красавиц на такой фетиш, либо речные нимфы (называть их словом, которое у некоторых народов означало «утопленница», не очень приятно) сами были не прочь развлечься, учитывая, что мужчин у их расы не предусматривалось демиургом-извращенцем.

Немного подумав, пока жевала хлеб с вяленым мясом какого-то животного, решила пойти на поводу своих сомнений.

– Кризалисы не путешествуют днём, – сказала Цветана, заметив моё недоумённое выражения лица, когда я посмотрела в сторону деревьев, где ещё недавно были наши кони, а теперь пропали, стоило солнцу выглянуть из-за туч, едва рассвело. Конечно, язык остался таким же непонятным, как и был, но Глас всё расшифровывал на ментальном уровне, поэтому информация в мозг поступала уже переведённой.

– Девочки, – обратилась мысленно, желая донести до них изменения в изначальном плане. – Я хочу побывать на территории мавок, – и Таина, и Цветана недовольно поморщились. – Что не так?

– Зачем?

– Эти… девушки не нуждаются в твоём освобождении! – Отрезала грубо Тая, радуя меня отсутствием раболепства.

– Что так? Насколько я могу судить из увиденного, девушки страдают

– Как же! – Цветана фыркнула. – Да они не брезгуют никем, как только ночное светило вступает в свои права! Идут в объятья к любому мужчине!

– Про это и говорю, – тяжело вздохнув, устало покачала головой.

«Ну, почему я такая?! Вот оно мне надо?! Мир не мой, существа не мои – чего лезть спрашивается?!?»

– Мы не понимаем, – девушки переглядывались между собой, искоса посматривая на меня, как на идиотку.