– Трудового договора, значит, абрагадабра-бум, – Кощей протянул руку. Я не знаю, что должно было произойти, только ничего не случилось.

Драконы вначале все сжались, даже глаза прикрыли.

– И что дальше? Что дальше? – подкалывал его кубик. – Абрагадабра. Сам ты гадабра. Надо говорить: «Абракадабра», а ты…

Зачем он сказал это? Кощей – существо разумное. Он и повторил: «Абра-кадабра-бум».

Поднялся ветер. Кубик снесло с колонны прямо мне под ноги, а ущелье погрузилось в темноту, словно накрыл нас всех чёрный плащ. Повеяло могильным холодом. Стало страшно так, что зубы застучали.

«Кубик, ты где?» – прошептала я, пытаясь согреться.

«Здесь, рядом», – ответил кубик.

«Найди связь со Страхом и Грехом. Мне страшно, не передать…»

Я увидела в черноте зелёные, изумрудные глаза. Они приближались. Быстрым движением схватила кубик и сунула в карман. И вовремя. Ибо в следующее мгновение схватили меня, прижали и опять полетели, только вертикально вверх.

Мы поднимались, становилось теплее и светлее. Но я всё ещё жалась к существу. Холод, так быстро заполнивший меня изнутри, не торопился уходить. Меня трясло.

«Всё хорошо, Гатя, всё уже хорошо», – Кощей дышал мне в макушку. А я сжимала его со всей силой, на которую была способна. Мы стояли на земле, но я боялась его отпустить: вдруг опять упаду?

– Вы! Вы чуть не погубили вашу горолеву! Вы чуть не убили мою невесту! Вы знаете, что вас всех ждёт? – голос Кощея звучал зловеще. Он не кричал, он обвинял, понижая его к концу фраз.

Я немного пришла в себя и смогла осмотреться.

Драконы сидели рядком. Головы опущены. Хвосты виновато виляли как у собак.

– Это всё он виноват, квадратный, – проговорил один.

– Он сказал, что у нас должен быть обед, – подхватил второй.

– Что ты должен оплачивать нам отпуск и больничный, – третий.

– Что мы имеем право на забастовку, – четвёртый.

Кощей слушал их, не перебивая. Список был долог. Не представляю, как у него хватило терпения выслушать претензии из длинного списка.

– Это всё? Хорошо, я заплачу вам. – Он махнул рукой. – Но еду вы покупаете себе сами. Если захотите поохотиться на моих полях, деньги вперёд. За съём пещер, за право совершать полёты, гротовый сбор… – теперь пришла очередь перечислять Кощею. По мере того, как он выдвигал требования, дракон за драконом переходили за спину Кощея. – Что там? Манифестации? Пожалуйста, тогда я, пожалуй, заменю вас на искусственный двигатель. Метла, лети ко мне. Ступа, забери мою невесту.

Ступа прилетела из-за гор, а метла поднялась с драконьего ущелья.

Кощей посадил меня в ступу. Я думаю, что ею не пользовались последние два-три столетия, если, конечно, по количеству паутины можно судить об этом. Кощей, я думаю, догадался, по моему лицу, что мне неприятно лететь в грязной ступе. Щёлкнул пальцами, и вся паутина исчезла, а ступа засверкала, словно её только что отполировали и натёрли воском.

Сам сел на метлу: «Драконы, можете продолжать вашу забастовку. Во дворец пущу, только когда сдадите провокатора», и мы полетели.

Если по мне, то в ступе лететь комфортнее, хоть и медленнее. Я смотрела на драконов, провожавших нас тоскливым взглядом. Вдруг один оторвался и полетел за нами следом: «Великий Гощей, а обедать?»

– Покупайте. Получите за отработанное у кномов в банке и покупайте. Всё, как вы хотели.

Кубик лежал у меня в кармане. Он хоть и был вредным, я не хотела его лишиться. Гладила его пальцами, давая понять, что не выдам.

– Гатя, губик отдай. – Кощей повернул голову ко мне. Я увидела, как его глаза из зелёных превращаются в чёрные.