От обиды, чувства одиночества и брошенности злые слезы снова наворачиваются на глаза. Вскидываю лицо к небу, не обращая внимания на жалящие снежинки. Просто слежу, как они кружатся, белым покрывалом ложась на землю. Как будто хоронят осколки моей разбитой вдребезги жизни…

Мои нервы и без того натянуты как струна, а Виктор меня просто добил.

Я никогда ему не жаловалась.

Никогда не просила поддержки.

Да ни о чем вообще не просила.

Даже когда в наш дом постучалась беда, каждый из нас справлялся с горем самостоятельно. И я тогда ни слова не сказала мужу. Ни одной истерики не закатила по поводу того, что он не говорит со мной и постоянно оставляет одну.

Впервые за всю совместную супружескую жизнь я захотела, чтобы он просто поддержал, обнял, пригласил на чашку кофе в перерыв, в конце концов! Вспомнил, что мы не чужие друг другу.

Ведь мы любили когда-то... Сильно, безумно... Как сумасшедшие...

Куда все это делось? Почему мы из любящей пары превратились в соседей?..

Наверно, Виктор считает, что бездушные слова - это все, чего я заслужила.

Пронзительный ветер сбивает с ног, забрасывая за шиворот пригоршню снега. Он колет, жалит...Но это ничто по сравнению с тем, что творится в моей душе.

Потираю замерзшие ладони друг о друга и дую на пальцы, пытаясь их отогреть. Да, гулять в такую погоду было отвратительной идеей- у меня очень тонкое пальто, и я забыла перчатки в учительской.

На глаза попадается торговый центр. Сама не понимаю, как дошла сюда. Но очень здорово, что так вышло. Здесь отличная кофейня и мои любимые круассаны. Что ж, раз Виктор не хочет составить мне компанию, придется справляться самой.

Ветер буквально толкает меня в спину, как будто подгоняет. Я не сопротивляюсь и спешу перейти дорогу.

Поднимаюсь на последний этаж и бреду вдоль бутиков, глядя строго себе под ноги.

Внезапно знакомый и такой родной голос заставляет резко замереть. Я торможу так внезапно, что люди, идущие позади, врезаются мне в спину.

- Извините, - бормочу, даже не глядя в сторону прохожих. Мой взгляд сосредотачивается на спине мужа. И на его ладони, по-хозяйски лежащей на женской талии.

- Как думаешь, -тянет моя бывшая близкая подруга, склонив голову на плечо Виктора. - Этот матрас не будет очень жёстким? Леше удобно будет спать с нами, если у него вдруг будет болеть животик?

- Не волнуйся, у меня дома такой же. Ты же знаешь, - Виктор целует Ларису в висок, и она жмурится от этой нежности. - Он отличного качества, в меру жёсткий, в меру мягкий. Влада выбирала. А она очень дотошная в таких вещах.

Эти двое, сами того не зная, наносят жесткие удары плетьми по моему сердцу. Прямо по кривым уродливым швам старых ран, вспарывая его и заставляя захлебываться кровью.

Леша...

Ночами, лежа в кровати, мы с Виктором выбирали имя нашему ребенку. И решили, что назовем его Алексеем, если это будет мальчик.

И Виктор обязательно так назовет сына. Но уже от любовницы.

А покупать точно такой же матрас в квартиру любовницы...

Это насколько нужно быть циничными?! Неужели в людях не осталось ничего святого?!

- Давай не будем о ней, - я не вижу, но уверена, Лара морщится и кривится. –Ты же знаешь, я этого не люблю...

- Потому что совесть просыпается? - неожиданно хриплю. – От того, что ты, глядя мне в глаза, улыбалась, а за спиной трахалась с моим мужем? Или осознание, что ты вторая после жены?

Сладкая парочка оборачивается и смотрит на меня во все глаза. Лариса сразу же прикрывает двумя ладонями живот и прячется за спину Виктора. Как будто я могу испепелить ее и ребенка одним только взглядом.