Удивился, глядя на показатели. Похоже, она поняла, что лучше не врать.

— Я ведь когда-то любила его, понимаете, — взрыднула экономка, колыхая своей более чем упитанной грудью. — А вчера просто оторопела, смотрела ему в рот и не осознавала, что он делает что-то не то.

— А сейчас, значит, осознали? — приподнял бровь.

— Да, конечно! — Чтобы подчеркнуть свою искренность, она прижала руки к груди. Индикаторы показали небольшой процент лжи, но цифры были несущественными. Учитывая, что она испытывает к новой горничной неприязнь, погрешность вполне понятна. — Я даже подумать не могла, что он станет таким! Хотя, чему я удивляюсь, он ведь когда-то бросил меня. Да, жениться не обещал, но ведь…

На этом она стопорнулась. Хвала за это Господу, небесам и остаткам её благоразумия! Как-то не прельщало узнавать пикантные подробности падения экономки от рук и прочих органов ушлого докторишки. Обойдусь как-нибудь без этих сведений. Для щекотания нервов мне вполне хватает Сальватора Мунди.

Но стоит отдать ей должное, Степанида действительно не лгала. Точнее не настолько, чтобы сию минуту начинать репрессивные меры. Правда, чутьё говорило, что гнильца в ней всё-таки имеется, и дело вовсе не в том, что она некогда отдалась этому самому Фромму, не будучи за ним замужем. Дело житейское, не мне её судить.

Осталось решить, что теперь с ней делать. Отправлять за город или уволить, едва найду ей замену? А ведь у меня сейчас совершенно нет времени заниматься ещё и наймом экономки, тут бы горничную на ноги поднять. Боже, этот кавардак когда-нибудь закончится?

Оставил этот вопрос на потом. В конце концов, ко мне пришла тётушка, возможно, она посоветует что-то дельное. Но это после, когда я её домой повезу, а сейчас ужин.

— Можете быть свободны, — бросил я экономке.

Та, явно возрадовавшись, что её не выгнали, отправилась восвояси. Я же двинулся в ванную комнату, дабы помыть руки, снять пиджак и привести свои волосы в порядок. Под котелком было не видно, как они растрепались в процессе работы, сейчас же мой вид оставлял желать лучшего.

— Олежа, это просто восхитительно! — проговорила тётя после того, как распробовала жаркое по-домашнему.

Я заглянул в горшочек, из которого успел съесть пару ложек, пожал плечами. Последние полгода я не чувствую вкуса пищи, да и напитков тоже. Помню, как пытался напиться – тоже не помогло. Никакое спиртное не брало меня. Я пил виски, коньяк, водку, в конце концов, как воду, а потом мог сесть за документы, а то и вовсе за руль. Правда, ни то, ни другое я не делал, лишь молотил грушу в спортивной комнате.

Хвала небесам, я смог взять себя в руки ради детей и работы в департаменте, но с едой и питьём остались те же нейтральные отношения. То есть я это всё поглощаю, но исключительно потому, что так надо.

— Я передам Михаилу твои комплименты, — улыбнулся Алевтине. — Но сманить его не дам, у меня дети.

— Только из-за них он ещё работает у тебя, — шутливо погрозила она мне пальцем.

А потом снова принялась за еду. Дети, кстати, с таким энтузиазмом поглощали жаркое, что даже глаз не поднимали. Хм, странно, обычно они ковыряются в тарелках, морщат носы, а тут. Возможно, дело в Алевтине, а может и в Полине. Или в них обоих.

— Кстати, как тебе Полина? — спросил я тётю, когда мы вышли из-за стола.

Наступило время вечерних игр. Обычно это какая-нибудь настольная игра, чтобы дети не бесились и в то же время интересно проводили время.

— Чудесная девушка, — улыбнулась Алевтина. — Не знаю, что там насчёт профессиональных качеств, но, думаю, с уборкой любая работящая девушка справится. Но я настоятельно рекомендую подумать насчёт её обязанностей.