– Алло.

– Кирилл, – сразу заговорила, не дав мужу возможности больше ничего сказать. – Мне нужно серьезно поговорить с тобой.

– Сейчас?

- Да, сейчас, - сердце отбивало все быстрее и быстрее, в глазах появился песок, мне казалось, что с львиной скоростью росло давление на грудь, отягощая мою речь. – Владислав Олегович Ольшанский, ты же помнишь все. Что ты сделал с ним?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Я поморщилась, почувствовав как оно неумолимо пробивается на поверхность.

– Понимаешь, – прохрипела, держась за виски. – Ты застукал нас вместе, я помню. И это было не один раз.

Я вскрикнула и подалась телом вперед, столкнув случайно несколько средств из умывальника.

– Алина!

Муж прокричал мне в трубку, загоревшись рваным выдохом. Это произошло не по моей воле и врасплох, но сдержать боль больше не было сил.

– Боже, Алина, что с тобой? – спросил он так необычно, и я впервые услышала в его голосе такую ​​дрожь, от которой моментально цепенели конечности. – Нельзя мне было ехать. Боже, ведь я чувствовал, что нельзя.

– Послушай, Кирюш… – просыпела тяжело голосом, выталкивая его из последних сил. – Я знаю, что это я виновата. Я изменила тебе с ним?

- Алина...

– Я изменила, Кирилл. Поэтому ты держал все в секрете. Но я не потому ушла от тебя. Причина была гораздо страшнее.

Боль сейчас вдруг взревела, отбросила путы и сорвалась с цепи, превзойдя все мои ожидания. Я почувствовала, как в меня вдохнули огонь, схватилась изо всех сил за затылок, скорчившись от боли, раздался дикий рев разбуженного зверя в голове, лопая безжалостно все иллюзии по очереди, как мыльные шарики.

Петарда взорвалась.

Я закричала и упала на пол, потянув за собой вареницу предметов, вспышка за вспышкой атаковала мой ум, и от такого количества картинок, проходящих через меня, я думала, что сойду с ума. Их было много, так много, что казалось их не способен постичь ни один разум человека. Давление росло и рвалось, он взревел, вскипел неуловимым зовом, затихнув вдруг запоздавшим грохотом в ушах.

Последнее, что я размыто помню это растрепанный, до смерти испуганный Кирилл и Зефирка, разрывающаяся нечеловеческим плачем.

31. 31

- Милая, ты снова не спала? – на кухню зашел растрепанный Кирилл.

Девушка стояла у окна, глядя куда-то далеко, потерявшись в своих мыслях. Ее руки были сложены на груди, а дыхание было ровным и размеренным. Кирилл уже успел привыкнуть к такому состоянию жены. Каждое утро, когда он просыпался, девушка стояла у окна, думая о своем. После того, что с ней случилось, у него складывалось чувство, что она не хочет с ним находиться в одной кровати. Он подошел к ней, обнимая и целуя плечо. Алина вздрогнула и посмотрела на мужчину через плечо. Ее взгляд был затуманенным и настороженным.

– Ты молчишь уже который день, – прошептал мужчина, ненавязчиво обхватив ее за плечи и повернув к себе. – Малыш, прошу тебя, поговори со мной.

Он мягко сдвинул руки на ее шею, дав понять, что не отступит. Наклонился, чтобы поцеловать ее, но Алина ловко увернулась, подставив щеку. Ему показалось, что это вышло случайно, и она не хотела, чтобы он целовал ее даже в щеку. Губами он почувствовал ее теплую кожу и замер, проживая не самый приятный момент.

Кирилл поцеловал ее в щеку и немного отстранился, погладив по волосам. Его рука мягко зарылась в ее волосы и Алина вцепилась в его запястье, словно собирается сбросить ее прочь, но к его удивлению она ничего не сделала. Ее пальцы были так холодны на его горячей коже, и он хотел их немедленно согреть.

– Мне Ира звонила, – сказала она куда-то в пустоту, словно умышленно не желая видеть его глаза.