Опомнились мы уже, когда небо на горизонте начали окрашивать яркие всполохи рассвета. И только тогда, Влад, как настоящий джентльмен, проводил меня до палатки. А там, среди поляны и спящего лагеря, случилась заминка.

– Варвара… – начинает мужчина говорить тихонько, спрятав руки в карманы джинсов, и тут же замолкает.

В предрассветной серости и утреннем тумане, в которых тонет густой лес, мы оба замираем, словно не зная, как правильно расстаться и закончить такой потрясающий вечер. Спасибо? Банально. До встречи? Ну, такой встрече больше не повториться. И, казалось бы, вы друг другу никто, просто разошлись и оставили этот разговор у костра приятным воспоминанием в голове, но нет.

Почему-то мне совершенно не хочется уходить. Не хочется расставаться, и это пугающе странно. Когда я смотрю в его серые, темный глаза, дух захватывает, а сердце начинает отбивать совершенно новый, ранее незнакомый ему ритм.

– Я пойду… – наконец-то удается прорезать голос сквозь пересохшее горло, – спокойной ночи, Владислав, – говорю, надеясь услышать в ответ хоть что-то, но мужчина молчит.

Я бросаю еще один взгляд на мужчину, чье лицо, кажется, я теперь не смогу выкинуть из головы, и уже с невероятным сожалением, что все хорошее рано или поздно заканчивается, отворачиваюсь, чтобы уйти. Но…

Он хватает меня за руку и останавливает. Аккуратно, но настойчиво заставляет повернуться и приблизиться. Шаг. Второй. Оказаться едва ли не вплотную, прям как там, на поляне, когда я так опрометчиво на него завалилась.

– Влад… – шепчу, предупреждая, но мужчина игнорирует мой кричащий о неправильности происходящего взгляд.

Он высокий. Очень. И я смотрю на него снизу вверх, чувствуя себя дюймовочкой. Превращаясь в неживую куклу, которая, уловив его движение, просто перестала дышать и двигаться и, уже послушно вскинув голову, зажмурила глаза, задерживая дыхание в ожидании того, что вот-вот произойдет. Его дыхание щекочет и обжигает, а запах его свежего с горьковатой ноткой парфюма, кажется, окутывает и меня с ног до головы.

Секунда.

Я чувствую, как бешено несется его сердце, а еще как мое гулко стучит в висках.

Две.

И вот уже до его губ остались считанные миллиметры.

Три.