— Хорошо, обязательно, — сползаю на пол и глажу живот, словно могу уже сейчас почувствовать изменения.

— Через две недели жду на анализ. А пока можете вести привычный образ жизни, избегать стрессов, ну и гулять побольше. В общем, я дам вам памятку и рецепт.

На выходе меня встречает Ира. Смотрит с надеждой, как будто ей прямо сейчас скажу, получилось или нет.

— Результат будет через две недели. Тебе нужно успокоиться и ни в коем случае не доводить себя. Поняла?

Сестра мужественно кивает. Возвращаемся домой, где за обедом я сообщаю им, что возвращаюсь к сыну. Клятвенно заверяю, что буду выполнять все предписания доктора.

Вижу, что сестра хочет возразить, но ей не позволяет Вадим. Почему-то именно он встает на мою сторону, хотя я была убеждена, что захочет держать под контролем.

Ира закатывает истерику и убегает, оставив нас с Беркутовым вдвоем в столовой.

— Не переживай, я поговорю с ней, — успокаивает меня.

И опять я чувствую неловкость рядом с ним. Совершенно некстати в памяти всплывают давным-давно похороненные воспоминания о той единственной нашей ночи.

Что удивительно, прежде мне хорошо удавалось не ассоциировать тот невероятный секс, случившийся у нас, с этим человеком. Я удачно отгородилась от данного факта. А сейчас он вдруг дал о себе знать, заставляя сердечко учащённо забиться.

Да что за неуместные картинки в голову лезут! Смотрю на его красивые большие руки на столе, с длинными пальцами, загорелые, с мужественными запястьями, в коем-то веки открытыми для обозрения закатанными рукавами белой рубашки. Эти руки так трепетно гладили меня той ночью, а потом так нежно стискивали...

Чувствую, как вся покрываюсь мурашками, пробежавшими по телу сначала вверх, потом вниз.

Лера! Лера! Очнись! Ты что творишь! Это же Беркутов! Муж сестры и бездушный шантажист! Куда тебя несет, дура!

— Простите, я, пожалуй, пойду собираться. Надеюсь, Ира поймет и одумается.

— Не волнуйся, все будет в порядке. Главное действительно делай все, что сказал Андрей. Собирайся. Отвезу тебя в аэропорт.

Нерешительно поднимаю взгляд на него. Он даже не смотрит на меня. Отвернулся к окну, словно увидел там нечто гораздо более важное.

Поднимаюсь и покидаю столовую. По дороге почему-то слезы наворачиваются. Но я ни за что себе не признаюсь, что из-за него. Нет! Просто нервы стали ни к черту с этой гормональной терапией. Вот.

Однако в аэропорту, куда мы приезжаем опять вдвоем, на меня вновь накатывают странные фантазии. Откуда-то берется совершенно идиотское желание, чтобы он меня обнял на прощание. С чего вдруг? Наверное, я все-таки правильно делаю, что сбегаю отсюда. Куда-то меня не туда несет, причем со страшной силой.

Интересно, может так влиять сознание, что во мне его ребенок? Даже если нет — пофиг! Спишем на это. Других разумных причин не вижу.

Я ведь не могу реально этого хотеть. Да и не будет такого никогда. Беркутов слишком любит жену, а меня за человека не считает.

В очередной раз напоминаю себе, что я для него обычный инкубатор.

Тогда что за взгляд такой странный ловлю на себе в последний момент, когда иду на посадку и оборачиваюсь? От неожиданности быстро моргаю, а хладнокровный монстр резко разворачивается и уходит, больше не глядя в мою сторону.

Померещится же такое!

7. Глава 6

Уложив Матвея спать, а сегодня он отрубается моментально после перевозбужденного дня и моего возвращения, иду на кухню к бабушке.

Как же я, оказывается, соскучилась по таким вот посиделкам за вечерней чашечкой чая. Мы ведь с ней еще в школе завели эту традицию — поболтать о прошедшем дне. Именно с ней я делилась переживаниями о первой влюбленности, о понравившемся мальчике из параллельного класса, который на меня не обращал внимания, о ссорах с одноклассницами или наоборот о самых счастливых моментах. Бабушка всегда была мне даже чуточку ближе, чем мама.