А отпускать ее никуда не хочется. Ну вот нет. Ну никак.

Вышел на кухню.

- Папа, повесим на стену волшебный ящик и будем играть, - распорядились двойняшки.

Оглядел детей.

Сонные, зевают, непривыкли засиживаться до ночи. И ведь тянет уже спать. И стол просили накрыть, а сами не поели толком, перцы так и лежат целые.

Ёжикам вот именно, что праздник подавай.

- Ящик повесим завтра, - подтолкнул детей в коридор. - Новый Год встретили. Желания загадали. В кровать пора.

- Нет, - заспорили.

- Да, - отрезал.

- А Катя? - Василиса обернулась и подозрительно сощурилась. - Катя что будет делать?

- Катя взрослая. Поэтому еще посидит со мной за столом.

- А потом?

- А потом поедет домой. Бабушка с дедушкой привезут ключи. И...

- Нет.

- Да.

- Нет! - вот это новости.

Ёжики остановились и синхронно сложили руки на груди. Надулись и смотрят на меня так, будто я их любимую Красную Шапку вот прямо сейчас на улицу выставляю, топтаться у подъезда, мерзнуть и ждать.

- Это что за капризы, м? - наклонился к двойняшкам. - Вы сегодня и так себя безобразно вели. А к столу все равно вышли. Будете дальше спорить - накажу на все каникулы. Развернулись. И марш в кровать.

Они переглянулись.

Постояли.

Послушно развернулись и с громким топотом побежали в детскую. Дверь хлопнула так, что уши заложило.

Ну получат они у меня.

Обижаются еще.

- Двойняшки опять наказаны? - Катя повесила мою куртку на крючок и двинулась навстречу. - Теперь за что?

- За дело.

- За какое?

- Не много ли вопросов?

Она замолчала, опустила глаза.

И вроде не нагрубил никак, ничего такого не сказал. Просто зачем. Спрашивает. Я-то не маленький и понимаю, может, еще не получится ничего.

Но я бы очень хотел.

И попробую.

- Иди сюда, котенок, - позвал и сам шагнул навстречу. - Покормлю тебя.

- Я не...- она в возмущении вскинула голову. - Что? Не надо меня кормить.

Широко улыбнулся.

- Надо. Сама же не ешь ничего, - приблизился и потянул ее за завязки на блузке

- А двойняшки разве больше не выйдут? - она опасливо покосилась на дверь, выдернула у меня тесемки.

- Не выйдут. Детское время кончилось, Катя. Пойдем. Вдвоем тоже будет неплохо.

Катя

Вдвоем тоже будет неплохо.

Вот это как раз и смущает.

А еще кусок в горло не лезет, когда на тебя так смотрят. Словно съесть хотят.

Какой он ушлый. Деловой. Невозможный. Но красавец.

Сунула в рот дольку мандаринки и отвернулась к телевизору. Посмотрела передачу, пожевала.

- А когда ваши родители приедут?

- Ты торопишься?

- Хотелось бы знать.

- Зачем?

- Вы будете звонить или я тут в плену? - вскинулась.

- О, какой надрыв. Сейчас позвоню.

Он усмехнулся. Поднялся из-за стола и достал из кармана брюк телефон.

С удовольствием оглядела его крупную фигуру в классическом костюме, вспомнила, как галстук ему завязывала. И кончики пальцев закололо, поднесла ко рту и быстро слизнула кисло-сладкий сок.

Он стоит и неотрывно смотрит на меня. Прижимает телефон к уху. Я краснею так стремительно, словно не на стуле сижу, а на плите с включенными конфорками.

Как же тут жарко.

- Алло, мама, - отвернулся он от меня, и я с облегчением выдохнула. - Да. С новым годом. Спасибо. Чем заняты? Мы вас ждем просто.

Он отошел к окну.

На улице снова начался грохот - хлопушки и петарды, мы в детстве тоже их взрывали, и сразу вспомнился этот запах - притяный дымный.

А на кухне умопомрачительно вкусно пахнет мясом. И мандаринками.

Прикинула, что надо будет сообщение Даше написать, предупредить хоть, что я скоро вернусь. И пусть они там со своим Борисом закргуляются уже.

Я неожиданно для себя в этом доме задержалась.

Но ведь придется уехать.