— Ничего страшного, — успокаивает, замолчав в тот момент, когда в гостиной появляется домоправительница и выносит нам чай. — Я могу рассказать, если хочешь, — предлагает, когда та уходит.

— Да. Расскажи. Я ведь ничего о тебе не знаю.

— Даже не знаю с чего начать, — задумчиво изрекает, пережёвывая губу.

— Расскажи, почему вы мало общаетесь с папой? — решаю сама задать интересующий вопрос, на который родители не ответили мне вчера. — Когда родители звонили последний раз, я спрашивала их про тебя, но папа просто перевёл тему.

— Да… думаю, с этого и начну, — заключает и разлив нам чай, начинает свой рассказ. — Когда мне было шестнадцать, я по уши влюбилась в приезжего работягу. Он был немного старше меня, но это нас не остановило. Мы с твоим отцом жили тогда в деревне только вдвоём. Наши родители погибли, уехав на заработки. Печальная история. Федя сам меня воспитывал и растил как мог. Хотел для нас только самого лучшего и парень, в которого я была влюблена, не входил в его планы. Федя хотел, чтоб я за сына председателя вышла замуж, как только вырасту. А тот на меня глаз давно положил. Да только пропащий он был. Пил, гулял и был совершенно не таким, как мой Илюша. Твой отец избил Илью и приказал ко мне не подходить, иначе худо всем будет. Я тогда не знала об этом и думала, что мой любимый сбежал, испугавшись моей беременности. Да-да, девочка моя… я была беременна в шестнадцать. Срок уже приличный был. Аборт нельзя было делать. Но… мне сделали. Потому что сынишка председателя поставил условие: либо я без ребёнка, либо никакого брака. Твой отец настоял и мне прервали беременность. Больше я детей иметь не могла. Опасный срок был. Врачи не самые хорошие. Вот и результат.

— О господи!

— Я возненавидела твоего отца, — тем временем продолжает тётя. — Три года я жила с нелюбимым, пока в один момент он не напился и не угорел в нашем доме, — с ухмылкой говорит. — Дома нет. Все вокруг тычут в меня пальцем и кричат, что это я убила собственного мужа. А дальше такие слухи по деревне пошли… Ох, не знаю, каким чудом всё это пережила. Я сбежала от этого позора в город. А там… спустя время, я встретила своего Илюшу! Он убедил меня помириться с братом. Защищал его. Тогда твой отец уже тоже в город переехал. Твою маму встретил. Я послушала любимого и примирилась с Федей. Да только обида не прошла. Детей-то у меня своих не будет никогда. Одно моё утешение — доченька. Падчерица. Дочь моего Илюши. Я люблю её всем сердцем! Моя отдушина и радость. Если бы не она, давно бы руки на себя наложила. И на винодельню нашу тоже.

— А где она сейчас? Падчерица?

— В Италии с семьёй. У неё уже и муж, и дети, — с улыбкой рассказывает. — Счастлива… жуть! Муж золото у неё. А дети маленькие чертята. Но ничего! Главное — здоровенькие и счастливые.

— А почему в Италии? — закидываю уточняющими вопросами.

— Она привыкла к этой стране. Мы с Илюшей и малышкой почти сразу после свадьбы переехали туда. Илюша вином занялся. Там плантации посадил и винодельню сам построил. У нас там вся жизнь прошла. А у девочки нашей так и вовсе. Там её дом, родина. Это после смерти Илюши мы на некоторое время вернулись в Россию. Но потом она вернулась обратно. Ей там больше нравится.

— И вы не видитесь?

— Видимся! — восклицает. — Я часто к ней летаю. С её детьми гуляю, играю. Я ведь их всех люблю. 

— А почему сама в Италию не вернёшься?

— Да… как-то не хочется, — тянет, задумчиво поджав губы. — Мне здесь лучше.

— То есть с папой ты не общаешься, потому что он заставил тебя тогда аборт сделать? — уточняю для себя.