Всего один раз за эти две недели, что я нахожусь вне больницы, дома, родители навестили меня. И то это была инициатива моего мужа. Адам пригласил их ради меня. 

Встреча была провальной. Папа лебезил перед Адамом, что раздражало последнего. Мама рассказывала какие-то случаи из моей жизни и постоянно спрашивала «Помнишь?». А я не помнила. Ничего. А она всё «Помнишь… помнишь… помнишь…». Не помню!

 В общем, настроение, которое должно было подняться от встречи с родными, только испортилось. 

Адам после долго пытался развеселить и привести меня в себя. Мы даже среди ночи сорвались и поехали, к какому-то другу Адама, который владеет конюшней. И пусть мне нельзя было сидеть в седле, я наслаждалась видом этих грациозных животных. Гладила, кормила и даже смотрела роды.

А близняшкам друг Адама разрешил прокатиться на пони и поиграть с жеребёнком, но не с тем, который родился. Только это уже утром. 

Так наша ночная вылазка превратилась в сказочные выходные на свежем воздухе. Без телефонов, интернета. Только наша семья, уют, спокойствие и абсолютная тишина. Ну, не считая криков девочек о том, чтобы Адам приготовил им картошку в углях. Один раз дали попробовать и всё… понеслась. Они даже дома её теперь просят. На десерт.

Мне жутко понравилось проводить время с семьёй. С нашими малышками, которые такие маленькие, беззащитные, наивные, но при этом такие умные, смелые, сильные. Мои… 

А Адам? Кажется, я влюбилась. В его глаза. В его улыбку. В его запах. В него всего! И за что Бог послал мне такого прекрасного мужа? Мужчину, который пожирает меня глазами и порой одним взглядом обнимает. Или я просто идеализирую его? Смотрю сквозь розовые очки?

— Тётя, — восклицаю, увидев родственницу, которая идёт ко мне с улыбкой. — Наконец ты добралась до меня!

— О, да! — выдыхает она и, подойдя, обнимает. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — тут же обеспокоенно закидывает вопросами.

— Нет, всё в порядке — отвечаю, чувствуя её заботу и искреннее беспокойство за меня. — Массажи помогают, лекарства тоже. Врач говорит, что ещё немного и уже смогу самостоятельно без поддержки ходить. А потом и бегать.

— А таблетки? Всё принимаешь? Ничего не надо? Может, закончилось что-то?

— Всё есть. Адам купил лекарства на два месяца вперёд.

— Тогда хорошо, — расслабляется и усаживается напротив меня в кресло. — Помощь с чем-нибудь нужна? Может, ванную принять хочешь или… гигиенические какие-нибудь процедуры провести нужно?

— Ванну мне помогает принимать Адам, — смущённо рассказываю. — Переносит туда в белье, а затем выходит и я сама. Стягиваю с себя одежду и всё что нужно делаю. Тем более в душе у нас железные поручни есть и всё в порядке. Спасибо. Ничего не нужно.

— Повезло тебе всё же с ним, — заговаривает тихо, но с радостью. — Так заботится о тебе и любит. Явно любит.

— Да, он очень хороший, — соглашаюсь, но делиться подробностями не хочется. Всё слишком личное и интимное, чтобы рассказывать тёте. — Адам сегодня поехал сам отвезти девочек на плаванье. Он жутко помешан на здоровье и даже няню гоняет по врачам. Поэтому сегодня и завтра мы сами с девочками.

— А ты осталась? Не очень нравиться выходить на люди в коляске? — догадывается и я, не скрываясь и не смущаясь, киваю.

— Ага. Неловко как-то. Но мне и дома хорошо. Вот ты приехала, наконец! Я так ждала тебя!

— Извини. После смерти мужа все дела на мне. Поставки, заключения договоров. Столько дел, что порой поспать некогда.

— Мужа? Извини, я не помню его. Вообще, я мало помню о тебе. А о нём тем более.