– Я не хочу с ним ни говорить, ни видеть его, – равнодушно пожимаю плечами. – И вообще, что это за довод: классно смотрелись? Нафига мне человек, который уже не раз и не два меня обманывал? Он же с этой Оксаной как минимум несколько недель встречался, когда я обо всём узнала. То есть врал регулярно. И что, я теперь должна его принять с распростёртыми объятиями? Пошёл он!.. – отмахиваюсь и встаю.

– Ну и ладно, – слегка надувается Ира. – Больно ты, Оль, принципиальная. Подумаешь, ну отвлёкся парень на какую-то фифу, так вернулся же.

– Нет уж, такого мне ни даром, ни за деньги не надо, – фыркнув, поднимаю с пола сумку. – Я побежала, времени мало, надо Костю из школы забрать.

– Ну ты даёшь, конечно, – Ирка скептически улыбается. – Шла секретаршей, а устроилась няней. И не влом тебе с мальцом возиться? Ты же на братьев своих всё время жалуешься!

– В моём положении не выбирают, – качаю головой.

– В каком положении? – глаза у подруги загораются. – Ты что?.. У вас что, с Владом…

– С ума сошла?! – смотрю на неё в шоке. – Денег нет – вот какое положение!

– А-а, ну да, – Ира кивает, морщит лоб. – Кстати, о деньгах, что с комнатой будем делать? Оплату на троих делили, а теперь?

– Я не знаю, Ир, – тяну, задумавшись. – Слушай, за декабрь я всё равно долю свою уже отдала, а в январе посмотрим. Кто знает, может, не получится у меня с этой работой.

– Ладно, – подруга машет рукой, – разберёмся. В принципе, мы, наверное, и вдвоём сможем платить, если квартплату не повысят.

– Ну всё, я побежала, – шлю ей воздушный поцелуй и выскакиваю за дверь.

Мы с Юрой успеваем вернуться вовремя. Даже приходится немного подождать в машине. Когда до окончания уроков остаётся пять минут, выхожу и медленно иду ко входу. Здесь встречающих – родителей и, полагаю, таких же нянь, как я – пускают внутрь, в холл, где можно посидеть и подождать детей.

Не то что в обычной школе, где учатся мои братишки! Там сразу за дверью турникет и охранница, бабуля божий одуванчик, с таким выражением лица, что любой посторонний десять раз подумает, прежде чем сунуться «в грязных ботинках по помытому!»

Костя выбегает ко мне довольный, с рисунком в руках.

– Смотри, что я нарисовал! – протягивает мне плотную, немного шершавую бумагу с не до конца просохшими красками.

– Ничего себе! – поднимаю брови, разглядывая волосатую кляксу во весь лист. – Это ты всё сам?

– Ну, не совсем всё, – смущается мальчик, – мне учительница немножко помогла, вот здесь, видишь? Где у мистера Крыса усы!

Улыбаюсь, глядя на него. Если б не сказал, в жизни бы не догадалась, что это хомяк.

– Очень похоже! – говорю уверенно. – По-моему, супер! Лично у меня так в жизни не выйдет!

Ни на секунду не кривлю душой. Таланта художника мне боженька не отсыпал. Мои рисунки учительница рисования брала осторожно за краешки двумя пальцами, а пару раз после особо впечатляющих «шыдевров» порывалась отвести меня к школьному психологу.

– Порисуем сегодня вечером вместе? – Костя подскакивает и подпрыгивает, размахивая листом. – У меня есть краски!

– Обязательно, – киваю ему. – Ну что, собирайся и поехали!

Спросить насчёт домработницы я у Демьяна Аркадьевича забыла. Костя, понятное дело, ничего вразумительного ответить не может, а Юра, которому тоже задаю этот вопрос, просто не в курсе. Поэтому опять едем в кафе перекусить, а когда возвращаемся в квартиру, я отправляю заказ на доставку продуктов. Всё-таки надо ребёнку приготовить что-то домашнее.

До вечера мы успеваем погулять на закрытой площадке перед домом, порисовать и как следует измазаться в красках, а я – ещё и сварить пюре и поджарить курицу. Костя с довольным видом размазывает картошку по тарелке – ест он так себе, но я никогда не считала такое проблемой. Сашка и Лёнька, братцы мои, тоже в детстве ели фигово. Мама всё время из-за этого трепыхалась. Ну и что в итоге? Сейчас этих троглодитов не прокормить – возраст наступил такой, сметают всё, что не приколочено.