Я кладу руку ему на грудь в жалкой попытке оттолкнуть его, но Клим лишь сильнее сжимает мое тело в своих тисках. Я не знаю, что сейчас происходит между нами, но это что-то новое и совершенно необузданное.

И мне это чертовски нравится.

– Черт, Камилла, ты сводишь меня с ума.

Я прикусываю нижнюю губу от нахлынувших эмоций, сжимаю бедра, но это только сильнее прижимает его твердость ко мне.

Я открываю рот, чтобы возразить, но любые слова, которые я собиралась произнести, заканчиваются вздохом, когда губы Клима захватывают мои. Этот поцелуй отчаянный, жестокий и неуправляемый. Его зубы стучат о мои, его язык проникает внутрь, будто он всегда владел этой частью меня.

Как будто он владел мною всю жизнь.

На этот раз я не сопротивляюсь. Я просто не могу.

Когда Клим тянет меня за волосы, я откидываю голову назад и позволяю ему поцеловать меня. Нет. Поглотить. Потому что Клим не целуется, он поглощает. Он пробует меня, словно я – его любимый вкус.

– Я… – я со стоном отрываюсь от его рта.

– Тише, маленькая, – оливковые глаза околдовывают меня. Клим проводит рукой по моему халату, и он с легкостью падает с моих плеч, открывая ему мою грудь, обтянутую тонкой кружевной тканью.

Он проводит большим пальцем по соску поверх ткани и все ощущается в десять раз острее. Дерево подо мной слишком твердое, мягкий свет вдруг стал слишком ярким. Его пьянящий запах стал опиумом или глотком алкоголя.

– Скажи мне, Камилла, если я сейчас стяну с тебя трусики, ты будешь мокрой?

Я не успеваю ответить. Клим шире разводит мои бедра и одним рывком стягивает с меня кружевные стринги, которые почти что рвутся на части. Искра похоти в его глазах смешивается со странной чернотой.

– Клим…

Мои слова заглушаются, когда он прикасается ко мне там. Губами. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не застонать.

– Ты вся мокрая, – его волчья ухмылка заставляет меня судорожно вздохнуть.

Он смотрит на меня так, словно я самая аппетитная вещь, которую он когда-либо видел. Клим голоден, и его непримиримый, грубый голод терзает меня.

Интимность этого момента сводит меня с ума.

Все мысли исчезают, когда он проводит языком от нижней части до моего клитора. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но издаю только несдержанный стон. Он снова повторяет атаку, не давая мне времени вздохнуть. Я хватаюсь за край стола, когда моя голова падает на поверхность.

– Ты на вкус, как чертов грех, маленькая.

Клим владеет мной так, что я даже не могу объяснить. Я не могу понять этой связи между нами.

Он покусывает мой клитор зубами, и я дергаю стол, как одержимая. Он прижимает меня обеими руками к бедрам. Мои пальцы находят его темные волосы, и я дергаю, или тяну, я не уверена. Он продолжает сосать, покусывать и погружать в меня свой язык, как будто он изголодался по мне.

Что-то дикое и необузданное накапливается во мне так сильно, что я не могу этого заметить, не говорят уже о том, чтобы сдержать.

Я кончаю так сильно, что моя голова ударяется о дерево, и черные звездочки формируются за веками.

Через туман удовольствия проникает пронзительный детский крик, доносящийся из радионяни.

– Кир… – произносим мы оба на выдохе.

13. Глава 13

За ужином мы практически не разговаривали, и, если уж речь шла о текущих событиях, то разговоры о обстановке в стране были последними, о чем я вообще думала. Клим не напоминал о случившемся после шахматной партии, и я уж точно не собиралась начинать. После того, как Марина убрала наши тарелки, бросая чересчур любопытные взгляды на меня, Клим встал.

– У меня много работы.