– Соня, просто Руслан.

– Это невежливо.

Мужчина издает смешок, закатывая глаза.

– До свидания.

Помедлив, я открыла дверь и вышла из черного джипа. Один жалкий фонарь освещал детскую площадку. Возле моего подъезда одна темень. Я достала ключи из кармана, но вдруг застыла на месте от внезапно услышанных слов:

– Куколка, не хочешь повеселиться с нами?

Подняв голову, увидела, как ко мне идет небольшая группа парней. Молодые, скорее, тоже студенты. От них не пахло перегаром; они были совершенно трезвые.

– Чего молчишь? Испугалась? – спросил второй. – Не бойся нас. Мы не причиним тебе вреда, лишь сделаем приятно. Верно, парни?

Друзья его громко поддержали. Они окружили меня и начали прикасаться ко мне своими лапами. Я чувствовала, как их руки блуждали по моему телу, но от страха не могла выдавить из себя ни звука.

Вдруг один из них отлетел от меня и с глухим криком упал на асфальт. Над ним возвышался Яров. Его глаза горели лютой злобой. Взгляд выражал смертельную угрозу. Он опасен. Очень.

Мужчина стал ногой на горло парню. Бедолага начал кряхтеть и пытаться оторвать ступню Руслана Владимировича. Это бесполезно. Начальник папы в три раза крупнее студента. Его широкие плечи вздымались от тяжелого дыхания. Его злобный взгляд был направлен на парней.

– Сучьи выродки, – от его голоса волоски на моих руках стали дыбом.

Несмотря на убийственную ауру, что излучал Руслан Владимирович, один из парней накинулся на мужчину. Его друг сразу же последовал за ним. Отбиваясь, Яров убрал ногу с горла третьего. Тот сразу вскочил на ноги и начал помогать своим товарищам. Студенты кидались на мужчину, но тут же получали и отлетали по разным сторонам. В один момент Руслан Владимирович не успел перехватить удар одного из парней и кулак прилетел ему в губу. Но мужчина даже не подал виду, он продолжал швырять молодежь, только уже более грубо. Одному он ударил в живот так, что тот скрутился на асфальте, не совершая больше попыток подняться. Второму сломал нос, и пострадавший, истекая кровью, стал в стороне, борясь с кровотечением. Третьему схватил руку и вывернул ее, отчего послышался громкий хруст.

– Черт, рука! Моя рука! – завопил он.

Руслан Владимирович отпустил парня, и тот упал на землю, мыча от боли. Его рука была развернута на сто восемьдесят градусов, что выглядело жутковато. Мне в горло подступил ком, и я закрыла рот рукой, чтобы мой обед не вышел наружу.

– Все в порядке? – мужчина подошел ко мне.

Он хотел положить свои руки мне на плечо, но, заметив, что они были в крови, остановил себя.

– Идем, – кивнул он на подъезд.

Оторвав взгляд от студентов, которые лежали на асфальте и стонали, я подбежала к двери и открыла ее. Наша с отцом съемная квартира находилась на первом этаже. Пропустив вперед мужчину, я зашла следом и закрыла дверь.

– Ванная справа, – указала я рукой, – можете не разуваться.

Мужчина проигнорировал мои слова, снял обувь и направился помыть руки.

– Соня, есть аптечка?

Продолжая стоять в прихожей, я видела, как Руслан Владимирович рассматривал в зеркале свою разбитую губу.

– Да, сейчас принесу.

Прибежав на кухню, я достала коробку и начала ковыряться в ней в поисках того, что может пригодиться.

Мужчина вошел следом, заполняя собой и так маленькое пространство. Он отодвинул стул и сел, рассматривая то, что я вытащила из аптечки.

– Ты никогда не обрабатывала раны? – усмехнулся он, смотря на меня снизу.

– Нет, – призналась я смущенно.

– Не прячь свой взгляд от меня, малышка. В этом нет ничего постыдного.

Он завел прядь моих волос за ухо. Я застыла, держа в руках какие-то таблетки.