Но сейчас он был в шаге от того, чтобы передумать.

Когда Маша заплакала, он, не раздумывая ни секунды, бросился ее утешать. Забыв о данном себе обещании и о той роли черствого эгоиста, в которую вжился за последние годы. Это было выше его сил. Маше столько пришлось вынести в жизни, меньше всего на свете он хотел бы добавлять ей мучений.

 — Всё хорошо, малышка, — прошептал он, гладя ее по волосам.

Этот неосознанный жест почти привел его к краху. Краху его гордыни и благих намерений, которыми, как известно, устлана дорога в ад. На ощупь волосы Маши были гладкими и шелковистыми. Они пахли сладкими яблоками и солнечным светом. Девушка инстинктивно прижалась к нему, и тело Михаила молниеносно отреагировало на эту близость. Он ничего не мог с собою поделать, с каждым вздохом погружаясь в ту самую дьявольскую западню, что сам себе устроил.

— Это не твоя вина, а моя, — шептал он в каком-то полузабытье. — Я дал тебе ложные надежды и должен извиниться за это. И за утреннее поведение. Ты старалась для меня, а я повёл себя как полный козёл. Кстати, оладьи были очень вкусными. И я действительно их люблю, черт побери.

— Глупая была затея, — призналась Маша, промакивая кончиками пальцев уголки глаз. — Я не должна была уговаривать тебя на мне жениться. Да и приезжать сюда вместо сестры тоже… Ты прав, я всего лишь глупая, наивная девчонка, возомнившая себя тем, кем не являюсь.

Высвободившись из его объятий, она резко встала. Подобрала с пола сорочку, натянула ее и, не глядя на Михаила, стала искать пояс. А, так и не найдя, сложила руки на груди и просто выключила ночник, чтобы остаться невидимой.

— Я больше не стану пытаться женить тебя на себе, — сказала она, развернувшись к Михаилу.

На секунду ему показалось, что перед ним стояла совершенно другая девушка. Маша словно мигом повзрослела и посерьезнела. Он не был готов к таким резким и радикальным переменам.

— Хорошо, — голос его прозвучал неубедительно.

Михаил все еще сидел на полу, наблюдая за Машей. Впервые он рассмотрел в ней то, чего не заметил сразу. В этом хрупком теле имелся стальной стержень. Тот самый, что не позволил ее отцу сломить эту девчушку. Лиза — та всегда была бунтаркой. В Маше же подобные качества проявились впервые.

— Ты говорил, что я могу остаться в Майами и не возвращаться домой? — напомнила она.

Кто бы знал, какого труда ей стоило вести серьезный разговор и оставаться внешне спокойной. Внутри нее все клокотало от обиды и разочарования. Но именно в этот миг словно включился какой-то защитный механизм. Именно он не позволил ей поддаться порыву и, плача, убежать в отведенную ей комнату. А наутро покинуть Майами и навсегда забыть об этом неудачном приключении.

Возвращаться назад она не хотела. Не только потому, что отчетливо понимала, какое будущее ее ждет. Но и потому, что не могла жить так далеко от Михаила. И пусть он не станет ей мужем, это не так важно. Она останется. И пусть будет мучительно больно находиться рядом, расстаться навсегда просто невозможно.

— Так и есть, — подтвердил Михаил, поднимаясь. — Я желаю тебе только добра. Потому помогу с жильем и работой. К тому же, оплачу репетитора.

— Я все отдам, — сообщила Маша, даже мысленно не представляя, сколько все это может стоить. — Обещаю. Все до последней копейки.

— Ма-а-аш… — Михаил протянул руку, чтобы коснуться ее в примирительном жесте. Но она уклонилась от этой случайной ласки.

— Я понимаю, что для тебя, может быть, ничего не стоит помочь провинциалке с дремучего севера, — сказала она. — Но в то же время мне известно, что по счетам нужно платить. Ты хотел потратиться на будущую жену. А раз я ею не стану, то и не должна брать у  тебя ничего просто так, без возврата.