Я как будто впал в недокому. Стал овощем? Если так, то тогда сразу меня пристрелите, негоже волку валяться беспомощным.

Ну Ветров, ну шакал, ты еще пожалеешь, что с Лютым связался!

— И пульса нет, — Лея щупает мою шею своими прохладными пальцами.

А мне от этого приятно, даже очень.

Самое странное, что я чувствую каждое ее прикосновение. Выходит, я все еще жив?

В ту же секунду догоняю, что… Вот, что значит, вылетело из головы! Совсем забыл про то, что в критических ситуациях сердце оборотней начинает работать на «минималках». То есть, даже пульс не различить, настолько тихо и медленно бьется сердце.

Главное, бьется. С остальным как-нибудь разберемся.

— Игнат, не смей умирать! — слышу я причитания Леи, и следом она обхватывает мое лицо руками.

Гладит его, пробегается пальчиками по моим скулам, впалым щекам, лбу.

Вот теперь я точно умер.

Окончательно и бесповоротно.

Все псы после смерти попадают в рай? Да, теперь я в этом уверен. Потому что… Я там.

Еще никогда не чувствовал себя так…

Я не знаю, блаженно! Восхитительно! Охуенно!

Удивительно, в эту самую секунду мой рай находится в руках малышки Леи.

Чувствую, как кровь начинает разгоняться по всему телу с удвоенной силой, как запускает мотор из плоти и крови, как вновь появляется возможность различать запахи, четко слышать звуки…

В нос тут же ударяет запах ее духов. Нежных таких, чуть цветочных. Он смешивается с ароматом ее невинности, и это в очередной раз сносит мне крышу.

Глупышка думает, что я умер, и, всхлипывает, обняв меня за шею…

Твою мать, она, что, всерьез рыдает?!

Нет, все стерплю, только не женские слезы. Нужно срочно подавать признаки жизни.

Пытаюсь пошевелить рукой и ногой. Получается, подумать только! Еще никогда я не был так рад элементарным возможностям своего волчьего организма.

Получить-то получается, но я понимаю, что не хочу уходить из рая. Не хочу отрывать эту малышку от себя.

Надо, Игнат, надо. Пока Лея не залила слезами всю квартиру.

Шучу, конечно. Дело не в этом, а в том, что… мне не хочется видеть ее такой. Разбитой, расстроенной, рыдающей.

Пусть лучше язвит и смеется, потерплю. А вот это вот все — не смогу вынести. Чувствую, что внутри меня все переворачивается, когда Лея такая.

Осталось только бабочкам крылышками запорхать перед глазами, чтобы я окончательно поехал. Побочный эффект запечатлевания, он и не такое творит с сознанием оборотней.

И не только с ним — у кого-то меняется поведение, у кого-то стиль охоты, образ жизни.

А у меня, вот, сдвиг по фазе случился.

Ну реально, чуть не умер на холодном полу собственной квартиры, но вместо того, чтобы поскорее приходить в себя, лежу и балдею в объятиях малышки Леи.

Сам не замечаю, как рука тянется к ней и касается ее спины, намереваясь погладить…

Лея испуганно ойкает, точно увидела перед собой покойника, и неуклюже садится прямо передо мной. Под короткой юбочкой успеваю заметить белое белье, обычное такое, без всяких там кружавчиков и прочих дамских штучек.

И это заводит меня сильнее, чем все старания Ленки и Маринки, чьими услугами я собирался воспользоваться до прихода ко мне мстителей этого сопляка.

— Так… ты живой?

— Твоими стараниями… — голос охрип от долгого молчания, откашливаюсь и оттолкнувшись от пола сажусь рядом с Леей. — Испугалась?

Не знаю, зачем я это спрашиваю, но сегодня даю себе небольшое послабление — как никак, вернулся с того света, мысли еще не успел привести в порядок.

Я жду от Леи очередной колкости или язвительного комментария, чего угодно, но только не этого.

Она бросается вперед, ко мне, и с чувством обнимает меня за шею.