– Ну что там, где наша красавица? – счастливый любимый мужчина подходит со спины. Нежно обнимает меня, опускает ладонь на ещё не пришедший в норму живот. Ему не противно? Кожа ведь обвисла. Надо приводить себя в порядок. – Я хочу познакомиться.

Он целует меня в щеку, а потом смотрит в кроватку.

Ничего не говорит.

Или я его не слышу из-за своей радости?

– Хм.

Чего это он?

– А у них волосы и глаза потом меняют цвет? Ну, они сильно изменятся? Просто я помню, что мы выбирали донора определённой внешности...

– Слав, – я накрываю его ладонь, поддерживая и напоминая, что я рядом. Худшие опасения сбылись… – Ну, видимо, мои гены победили. Это нормально. Волосы посветлеют, а глазки, ну… У моего деда глаза карие.

Хорошо, что дед Славу на дух не переносит, и муж не знает, что отличительная черта нашего рода – зелёные глаза.

– Да? – немного успокаивается. – Тогда ладно.

Не понимаю, что не так с малышкой. Обычные тёмные волоски, кожа как у всех детишек через четыре дня после выписки. Огромные карие глаза, слегка острый носик, густые бровки и черные ресницы.

Да, она мало чем похожа на меня, но… Это пока. Вот подрастёт – копия будет!

И для меня это вообще не важно.

Да и для Славы… Он же знал, на что шёл, когда мы согласились на ЭКО от донора.

– Угу-м, – довольно улыбаюсь. – Ты пока знакомься с дочкой, а я пойду. Посмотрю, что у нас есть в холодильнике. Ты вообще что-нибудь ел?

Ответа не слышу.

Решаю не дёргать Славу. Он отцом стал, ему надо это переварить. Поэтому молча ухожу, оставляя их одних.

И с нетерпением жду, когда вернусь обратно и вновь прижму свою малышку к груди.

Весь день я провожу рядом с ней. Слава впервые берет её на руки. Уверенно, быстро, по-мужски. Без нежности или страха.

Но это и хорошо.

Мне нравится, что он её не боится и не заводит тот неприятный для меня разговор.

На следующий день я не отлипаю от кроватки уже с раннего утра. Доченька вытрясла из меня все силы. Не спала всю ночь. Я переживала за неё, за Славу, который взял подушку и ушёл в другую комнату, не выдержав криков.

Чувствую родные мужские ладони на плечах. Поглаживают меня, успокаивая.

Открываю глаза, выпрямляясь, и обращаю внимание на своего мужа. А он странный. Улыбается и вдруг говорит:

– Мне кажется, это было ошибкой.

– Ты о чем?

– Слушай, я не готов, – выдаёт, поглядывая то на меня, то на дочку.

Не верю в то, что слышу.

Как не готов?..

Мы так и не успели имя выбрать, а он уже…

Даёт заднюю?

– Слав…

– Я не чувствую, что стал отцом, Веста. Думал, что приму чужого ребёнка, но… Она вышла не такой… Я хотел девочку-блондинку, которая будет хотя бы немного похожа на меня.

– Дело во внешности? – скидываю с себя его ладони и встаю.

– Не только, – морщится. – Я просто понял, что не смогу принять чужого ребёнка. Вчера, когда взял её на руки… хрен знает. Одна неприязнь.

Неприязнь…

К моей дочке?..

– Давай отдадим её в дом малютки. Ну, пока ты не привязалась к ней. Она быстро найдёт себе новую семью. А мы… Попробуем как-нибудь в другой раз? Когда будем готовы.

– Слав, что ты такое говоришь? Это же мой ребенок. В ней моя кровь, я сама рожала ее, а ты предлагаешь…

– Да, я хочу от неё избавиться. Я не спал всю ночь, а у меня сегодня совет директоров через полчаса. Я ни фига не отдохнул. Мне все это не нравится, поэтому выбирай: либо она, либо я.

Никогда не думала, что услышу это от любимого человека.

Никогда…

Больные и жестокие слова. Ранят изнутри, располосовав ножом все органы и кинув в мясорубку. Пошевелиться сил нет, как и сказать, что он торопится.

Это такой период… Адаптивный.