– Все-все купят, что я напишу? – деловито усмехнулась.

– Ты сильно-то не наглей, – улыбнувшись на бок, ответил он. – Без норковых шуб и бриллиантовых колье. Самое необходимое: труселя, брюки, футболки, средства гигиены.

– Платья?

– Тоже можно, – кивнул, и я начала выводить разборчивым почерком список необходимого в ровный ряд. – Но пусть платья твои будут не такие короткие, как это.

– Почему это? – спросила, приподнявшись и невольно облизнув губы. Есть у меня такая привычка. Папочка за нее меня ругает на людях. Говорит, слишком эротично и потому неприлично.

 Видимо, так и парню этому показалось. Он уставился на мой рот, наклонился близко к моему лицу и тихо ответил мне прямо в губы:

– Незачем провоцировать. Или ты хочешь быть оттраханной несколькими голодными мужиками?

 От услышанного я громко сглотнула, ноги мои подкосились, и я плюхнулась обратно на табурет. А парень улыбнулся, довольный до противного. Показалось мне, что он врёт.

 Демонстративно оглядевшись, я поинтересовалась:

– И много их тут?

– Достаточно, малышка.

 Да он издевался!

– О, я уже малышка, не маркиза. У меня имя есть.

– И как тебя называть? – хмыкнул он. – Энжи, как твой папа?

 Как много он знал про меня. И про папочку.

– Можно Ликой, – гордо ответила. – Тебя, кстати, мне как называть?

 Он засомневался. Не хотел назвать мне своего имени?

– Ден, – все же выдал парень. Сделал еще один бутерброд, предложил мне, но я качнула головой. И тогда он, сунув хлеб с колбасой в рот, убрал продукты обратно в холодильник. Доску с ножом оставил на столе. Я уставилась на блестящее лезвие. Шестерёнки в голове заработали, я уже дернулась в попытке потянуться к ножу, но тут же услышала:

– Даже не думай. Я среагирую быстрей, чем ты до него дотронешься. А если я не вижу, напоминаю – повсюду камеры. А еще напоминаю про голодных мужиков.

 Он шагнул к окну и отодвинул тонкую занавеску. Поманил меня к себе пальчиком.

 Я подошла, встала рядом и выглянула в окно.

 Отсюда было видно широкое крыльцо, и сейчас на нем стояло двое мужчин в черном. Огромные, как скалы, и злые, как цепные псы. Собака, кстати, тоже имелась. В этот момент послышался громкий и грозный лай.

 Все же не соврал этот Ден.

5. Глава 4. Ден

 Бойкая какая эта рыжая.

 Упорно делала вид, что не боится. Храбрится.

 Но я умел чувствовать чужой страх. Научили.

 Когда я был мелким и мама поинтересовалась у меня, чем я хочу заниматься, я, пересмотрев все фильмы о Рокки, заявил – боксом. И в десять лет меня отдали в секцию. Я буквально болел этим спортом, отдавался ему полностью, кайфовал. Делал успехи, участвовал в молодёжных соревнованиях. Пока однажды, лет в шестнадцать, не вступился в компании за понравившуюся мне девчонку. К ней начал приставать выпендрежник мажор, нагло лапая. Ну я и зарядил в него своей короночкой... пару раз... после чего парня с тяжким телесными доставили в реанимацию. А я получил условный срок. Ведь девчонка отрицала факт приставания к ней мажора. А мне не поверили.

 Из секции меня выгнали. Путь в большой спорт стал для меня закрыт. Чего я добился? Звания кандидата в мастера спорта. Но я не опустил руки, нашел другую, любительскую секцию. И вот в ней я встретил и учителя, и наставника. "Людьми движет страх. Ты должен научиться прятать свой и чувствовать страх других", – говорил мне тренер. И я научился, чужой страх чувствовал запахом, кожей, слухом и зрением. Свой же только вкусом. Крови на разбитых губах.

 И сейчас я чувствовал от рыжей, что она боится, особенно услышав про парней. Но стоило отдать ей должное – держалась она молодцом.