— Капитан сказал, что нет. Милен, у меня нет желания разговаривать с родителями, — Дима морщится, словно от зубной боли. — Ну не понимаю я их. И общий язык с ними найти сложно. Сегодня такие, завтра их не узнаёшь. Сегодня хотят одно, завтра говорят о другом. Так что... Я предпочитаю не выходить с ними на связь.

Мне становится жаль Беркутова. Потому что я его прекрасно понимаю. Ведь сама убедилась, на личном опыте проверила, можно сказать, что родители Беркутова действительно сами не понимают, чего хотят.

Выдохнув, я смотрю перед собой.

— Мечтаю, чтобы вся эта заваренная каша скорее закончилась. Ну что за жизнь, Господи? В каком мы веке живём? А вынуждены прятаться от непонятно кого...

— Да никто ни от кого не прячется, — смеётся Дима, утыкаясь носом мне в макушку. — Временные сложности, Мили. Все пройдет скоро. Даже не сомневайся. Буквально пару дней. Вон, завтра я воскресну на судебном заседании.

— Это не смешно, между прочим, — ворчу я и шутливо тычу его локтем в бок. — Хватит, не хочу думать о завтрашнем дне.

— Кстати, забыл спросить... Настолько голова забита хернёй... Как ваши съёмки прошли? Даже Эмин ни слова не сказал.

— Нормально всё прошло, Дима. Отойди от меня! Думаешь, я не замечаю, как ты прилипаешь ко мне? Я не каменная вообще-то! Все чувствую! Отойди! Немедленно!

Придаю голосу побольше строгости. Но тщетно. Дима даже глазом не моргает. И ничуть не отходит от меня. Наоборот, передвигается ещё плотнее и прижимает к себе.

— Дай насладиться моментом, Мили, — шепчет он мне на ухо. — Пожалуйста, — добавляет хрипло.

Я поворачиваюсь лицом к нему, встречаюсь с темными глазами, которые поблескивают, как звёзды в ночном небе. Теплое дыхание касается моих губ, а рука Беркутова оказывается на моем затылке. Да только он не рискует... Смотрит в упор, но будто боится перегнуть.

Беркутов

Сидим лицом к лицу. Между нами всего пара сантиметров. Смотрю ей в глаза, умом понимая: сам виноват. Во всем. Сам продолбал ее. А ведь мог быть счастлив. И никаких проблем, возможно, не возникло бы ни с кем. Не пришлось бы от кого-то прятаться, как выразилась Милена. И выразилась она как раз правильно. Пусть я и пытаюсь убедить ее в обратном.

Стоит мне наклониться к ней — сразу же прижмусь губами к ее. Почувствую их вкус. Украду поцелуй. Но, черт возьми, не хочу ссориться. Ведь знаю, Милена будет злиться. Мы едва начали по-человечески разговаривать друг с другом. Не хочу снова все испортить. Но, бл*дь, еле сдерживаюсь!

— Мили... — наклоняюсь, втягиваю побольше воздуха возле ее уха. — Я тебя просил дать мне второй шанс. Ты подумала?

Положив вторую руку на ее живот, глажу его. И именно в этот момент хочется биться головой об стену. Придурок! Ублюдок! А мог бы просто насладиться каждым днём, проведенным рядом с этой девушкой. Такой красивой, любимой. Родной и чужой одновременно.

Если бы голова на плечах работала адекватно. Если бы верил интуиции, сердцу, а не разуму. Который, к слову, тоже шептал, что она невиновна. Что нужно верить Милене. Но я не смог себя контролировать. В итоге продолбал единственное хорошее и ценное, что до сегодняшнего дня было в моей жизни.

Чувствую, как дыхание Милены тоже учащается. Ведь ее чувства ко мне никуда не делись. Но и простить мои подлости действительно нереально. Я бы тоже не простил.

— Нет, никакого шанса, — шепчет она. Не отталкивает, не отстраняется.

Наверное, будь мы где-то в другом месте, желательно в каком-нибудь закрытом помещении, я бы не сдержался и накинулся бы на нее с поцелуем.

— А оно говорит об обратном, — хрипло произношу, касаясь пальцами девичьей груди, где бешено стучит ее сердце. Беру Милену за руку и прижимаю к своей груди. — Чувствуешь? В одном и том же ритме стучат.